​Населения в Сургуте все больше, но оно не требует от власти качественной архитектурной и средовой политики

Очередной директор департамента архитектуры и градостроительства Сургута покинул свой пост – Александр Коновалов занимал эту должность менее двух лет. Новый руководитель ведомства – Алексей Фокеев, который был директором ДАиГа при позапрошлом главе города Дмитрии Попове. Что ждать от этой перестановки – обсудили ведущие проекта «О чем говорят» Дмитрий Щеглов и Тарас Самборский.

Дмитрий Щеглов: Меня зовут Дмитрий Щеглов, это «О чем говорят», мы продолжаем. У нас в предыдущем эпизоде был разговор о чистке снега. О том, как обстоят дела, какие проблемы, какие сложности, какие перспективы. Сейчас поговорим про Департамент архитектуры и градостроительства сургутский. Вы не поверите: там снова изменения, там снова ушел директор – это Александр Коновалов – он проработал, сколько там, примерно полтора года, кажется, в этой должности. И там снова возвращение старого руководителя. У нас вот есть абсолютный рекордсмен в этом смысле – это Алексей Усов, который, кажется, заходил в Департамент архитектуры и градостроительства города Сургута раза четыре или пять с разных должностей. Ну вот сейчас ему в спину начинает дышать Алексей Фокеев – это бывший директор этого департамента при Дмитрии Попове. Получается, это уже какой у нас, поза-позабывший глава города. Он заменил Владимира Астраханцева в качестве главного архитектора и заместителя директора Департамента архитектуры и градостроительства в своей новой итерации и сейчас вновь возглавил ДАиГ. Давай обсудим эти перемещения. Что это будет для нас значить, что это будет значить для города, насколько это все интересно и эффективно.

Тарас Самборский: Наш несчастный ДАиГ, что можно сказать. Я думаю мы наблюдаем ситуацию с острым кадровым голодом не только в Департаменте архитектуры и градостроительства, но и в целом в муниципальных службах, управлениях, подразделениях. В целом в системе муниципальной власти. Просто такие структуры, как ДАиГ, как Департамент городского хозяйства, видимы населению, видимы наблюдателям, типа нас, журналистов. Их деятельность напрямую проецируется на жителей, городское пространство, и как только что-то происходит хорошего, а чаще нехорошего, это становится предметом всеобщего обсуждения. Соответственно, руководители этих подразделений интересны наблюдателям.

Я думаю, что не нужно нам больше лелеять какие-то серьезные надежды на то, что в Департаменте архитектуры и градостроительства случится некий творческий прорыв, и вдруг он явит обывателям своим какие-то шедевры архитектурного искусства, какие-то новые, совершенно невиданные доселе подходы реализации градостроительных комплексных проектов. Почему так?

Ну, наверное, мы тоже романтизировали всю эту ситуацию с возможностью появления какого-то архитектора с мировым именем, который будет независим от даже мэра, который будет отвечать за не сиюминутное делопроизводство, связанное с выделением земельных участков, согласованием строек, а за будущее. Который будет создавать проекты, работающие на среднесрочную, долгосрочную перспективу. Которые выведут Сургут на уровень лучших мест для жизни в стране, в мире. Которые будут конкурировать, я не знаю, с такими проектами, как в целом я называю города как проекты, как Казань, как, я не знаю, Сочи, как Владивосток, Белгород, Питер, Москва, Тюмень, Тобольск. Вот виделось, что Сургут располагает достаточными организационными, финансовыми и интеллектуальными возможностями для того, чтобы попытаться пойти вот этим путем. Мне казалось, что это возможно.

Это реально, и поиски команды в архитектурный департамент на протяжение многих лет, которые мы наблюдали, поиски, которые вели руководители города, ну, в общем-то, подтверждали что ли вот такую вот догадку-мечту. Что да – все-таки они хотят, они – власти – хотят прорыва, хотят засвидетельствовать свое место в истории тем, что они изменили город Сургут. Изменили в лучшую сторону.

В общем-то, на каждом своем этапе развития Сургут отличался какими-то изменениями архитектурного облика. Вот он был деревянным до 60-х годов. Тогда вообще-то мало кто думал об архитектуре, и все деревянные поселки и города были примерно одинаковыми – от Вологодчины до Иркутска того же. Началась эпоха нефтяного бума, Сургут стал резко расти как город. Как город квалифицированных рабочих, квалифицированных инженеров, квалифицированных учителей и врачей, управленцев. И вот следующие тридцать лет своей жизни город видоизменился, он строился по комплексному архитектурному плану, когда появились дома первых массовых серий – пятиэтажки, потом девятиэтажки.

Строился достаточно хаотично. Каждое ведомство отвечало за свои микрорайоны, то бишь ведомственные поселки. Но это был новый этап в его архитектурном развитии. Все-таки, если мы возьмем любой микрорайон, условно называемы микрорайон Энергетиков, микрорайон Нефтяников – это были благоустроенные, разумно спроектированные места жизни, и досуга, и образования для людей. Очень комфортные: с дворами, с просчитанным количеством школ, детских садов, магазинов – все это было очень разумно. На самом деле, оглядываясь вот на этот архитектурный опыт, за который отвечал сначала институт «ЛенЗНИИЭП», а потом «ЗапСибЗНИИЭП» со штаб-квартирой уже в Сургуте, то мы поймем, что это была очень такая качественная, грамотная архитектурная политика.

У нас не было выдающихся объектов архитектурных, которые бы сделали Сургут узнаваемым, которые можно было бы размещать на открытках, продавать эти открытки. Ну, пожалуй что, кроме дворца культуры «Энергетик», изуродованного в последствие реконструкцией, и железнодорожного вокзала, так же изуродованного и практически уничтоженного. Вот и все, собственно.

Потом следующий архитектурный этап жизни Сургута как города – это объединение всех поселков в одно целое. Это уже стык середины 80-х годов, самое начало 90-х годов. Вот этим занималась администрация Леонида Рокецкого, перешло это по наследству Александру Сидорову, и Сургут к середине 90-х годов превратился в собранный из разных лоскутков, очень логичный, красивый, удобно, как выяснилось, спроектированный город. То есть архитекторам того времени удалось соединить через магистрали, такие как 30 Лет Победы, Проспект Мира, Маяковского, Профсоюзов, туда дальше – Нефтеюганское Шоссе. Здесь, ну, тогда еще и не пахло объездной дорогой, но... Югорским трактом, ну, в общем, через... Улица Ленина, естественно, город был соединен в единое целое. Оказалось, что это очень компактный, удобно организованный город.

И архитекторы, даже несмотря на такое очевидное преимущество Сургута, как то, что он расположен на Оби, на величайшей реке, и город не имел, кроме вот маленького кусочка возле речного порта, выхода к Оби, город, не обыгрывая эту тему в отличие от всех своих коллег по речным берегам, он стал нормальным, удобным городом. Потом пошел этап немножко другой – какое-то проседание. И вот, наконец, мы вступили в период бурного расширения Сургута за счет его увеличения численности населения, за счет активного привлечения в качестве населения мигрантов из других регионов и стран. Кстати, недаром у нас уже второй год подряд два самых популярных имени в Сургуте – это Магомет и женское имя... Амика... Ну, я навру тоже... В общем, говорящая ситуация.

То есть город пошел этим путем. А для того, чтобы стремительно увеличивать население города Сургут, для того, чтобы, опять-таки, стремительно увеличить его бюджет, о чем мы говорили только что с тобой в предыдущей части, нужно много строить. А много строить – это ты уже в долгую не будешь планировать развитие города, как это делали, например, коммунисты в 60-е годы. Они планировали развитие города Сургут на ближайшие пятьдесят лет. И генплан предполагает именно такой подход. Поэтому у них все было хорошо с детскими садами, которых было по пять в одном микрорайоне, все у них было хорошо с магазинами, со спортзалами, и даже в советские годы с бассейнами.

А сейчас строится город не так. Строится очень быстро, стремительно, высотно. В расчете на единственный фактор – максимальное накачивание муниципалитета населением. О качестве населения речи не идет. Ну, формально, конечно, мы слышим речи о том, что нам нужны инженеры, нам нужны ученые, вот и НТЦ мы строим для этих целей. По факту, антропологическая политика говорит немножко о другом. Населения много, населения очень много. Но под это население не требуется никакой выдающейся архитектуры. Все. И соответственно, все, что Сургут в последние там двадцать лет приобрел в плане архитектурном – это чисто средовые, ландшафтные вещи. Это два парка, опять-таки, основанные на природных лесах.

Д.Щ.: Ну да. Все в благоустройство.

Т.С.: Да-да. Это благоустройство, конечно. Ни одного объекта архитектуры, которая бы стала городской визитной карточкой не возникло. Может быть, пара-тройка частных объектов: бизнес-центры, штаб-квартиры крупных компаний – собственно, все. И это безусловно очень серьезная проблема нашего города. Потому что город, который не знает, каким он видит свой аэропорт., чтоб этот аэропорт, вот правда, в этот аэропорт прилетали авиакомпании. Город не знает, каким должен быть его железнодорожный вокзал, и верит на слово совершенно вульгарному мнению Российских Железных Дорог, которые настояли на разрушении железнодорожного вокзала. Город, который, я так понимаю, не очень себе представляет, каким путем надо реконструировать снесенный же, кстати говоря, речной вокзал.

Ну то есть вот таких примеров достаточно много, и мы, журналисты, когда от того же Коновалова просили дать видение: а что будет вот с этим объектом, с этим объектом, с этим объектом? Что делал Коновалов каждый раз? Он прятался куда-то от нас. То есть он там согласовывал, например, вот два раза был случай: он согласовывал возможность интервью, получал вопросы, которые всегда он требовал заранее, он прорабатывал каждый вопрос очень тщательно, но тщательно – бюрократически тщательно, чтоб, не дай бог, он не сказал ничего лишнего, а потом он вообще сливался.

Единственный случай его, я помню, героического поведения был, когда он в интервью тебе признал, что снос железнодорожного вокзала – это градостроительная ошибка. Но потом, правда, отозвал этот свой тезис и попросил его вырезать из нашего интервью. Вот такой вот был у нас директор департамента.

Я понимаю, что они, директора Департамента архитектуры и градостроительства, сегодня находятся в очень жестких тисках. Они подписыватели бумажек. На них оказывается фантастическое лоббистское давление со стороны разных совершенно групп влияния. Это и крупные застройщики, это и мелкие застройщики, это просто элементарные проныры, которые хотят урвать кусок земли где-нибудь среди гаражей и вместо шиномонтажки построить очередной торговый центр. И вот это все давление на них оказывается. Это сидит там один-два-три человека, которые должны каким-то образом этому противостоять. Давление, еще раз говорю, страшное. А тут же, надо понимать, к тебе же еще приходит тот же мэр и говорит: «Слушай, что у нас там, – я не знаю – с кварталом номер 6?» Надо же еще об этом успеть подумать. «А что у нас вот там с Поймой? А что у нас с набережной Саймы? А что у тебя этот строит, а не тот строит?»

И у тебя ежедневно сотни вопросов, которые ты должен отработать, подписав документы. Еще умудриться при этом не сесть в тюрьму, потому что тут же у нас опять прокуратура каждую бумажку с трехкратным телескопом увеличения проверяет. А когда ты будешь быть зодчим? Когда у тебя на это остается время? Когда ты что-то выдумаешь такое, чтобы у тебя на твоей могильной плите было написано: «Архитектор такой-то. Построил в городе Сургуте, – я не знаю – здание университета, здание аэропорта». Некогда.

Д.Щ.: Театр.

Т.С.: Театр. Ну не сделают они этого. Это очень грустно. Я думаю, что, может быть, нужно ждать какого-то административного подвига, я не знаю, со стороны Алексея Фокеева, Андрея Филатова. Может быть, они примут такое решение, что давайте, ребята, стоп. Давайте, мы правда пойдем по пути, уже имеющимся пути многих российских городов, которые уходят в авторскую архитектуру. Которые уходят в очень простой принцип: ни одного нового общественного здания без конкурса. Это очень хороший принцип. Это не означает, что стройка сразу подорожает. Это не означает, что бюджет школы средней с миллиарда вырастет до трех. Это означает, что он, может быть, и останется в миллиарде, только это будет другое здание. Другое здание, на которое будет приятно посмотреть. Это означает, что в процесс обсуждения городских пространств будут вовлечены новые лица с новым, нетривиальным взглядом на то, что такое архитектура современная. Не все эти мнения обязательны к исполнению. Более того, будет много мусора, спама, скажем так, архитектурного, но это все можно же ведь отсеивать как бы.

Вот если к вопросу архитектурного облика городского пространства относиться так, как к нему относятся Тюмень, Тобольск, Екатеринбург, Казань, Красная Поляна, Сочи, Питер, Москва, Иркутск, Суздаль, Нижний Новгород и далее по списку. Опыт, еще раз говорю, в России, преобразования городских пространств уже колоссальный накоплен. Его надо брать на вооружение. Некоторые шаги городских властей в этом направлении я наблюдаю. Ну, в частности, все-таки, речь идет уже о каком-никаком преобразовании ядра центра города. Да, опять-таки, пока за счет того, что на этот проект заходит компания «Брусника», приоритетом видится жилищный вектор развития территории. С коммерцией там, с чем-то. Наверное, очень трудно для такого объекта подобрать исключительно такую, средовую девелоперскую компанию. Ну, во всем мире участки земли разрабатываются комплексной застройкой: жилье, плюс коммерция, плюс досуг, плюс социум какой-то, театр там.

Вот хотелось бы, чтобы наконец у нас у нас ДАиГ пошел в это направление. А не отдавал на откуп одним только девелоперам всю градостроительную политику. Вот когда технические задания, как мы говорили об этом тысячу раз, будет лично писать главный архитектор города Сургута и биться за то, чтобы его техническое задание исполнялось, а не чтобы техническое задание писал за ДАиГ, за архитектуру девелопер, а директор ДАиГа просто бы штамповал свои росписи. Вот когда архитектурная власть будет сама разрабатывать техническое задание и добиваться, чтобы оно исполнялось, тогда в Сургуте появятся красивые объекты. Тогда Сургут будет, вот будет развиваться. Будет, как капелька Fairy, которая капает в грязную, жирную воду, и от нее расходится чистота такая к краям. Вот это начнет происходить с Сургутом, и я думаю, здесь просто нужна нормальная такая, чиновничья компетенция, нормальная административная воля наших городских властей.

И у Сургута, при тех робких первых шагах, которые он уже демонстрирует: благоустройство, парки, вот этот прекрасный каток перед «Газпромом» – здесь формируется нормальная такая, правильная городская рекреационная среда. Частный этот вот водоем возле объездной дороги, где Toyota-центр, пруд этот, где можно купаться тоже. И плюс, строительство красивых зданий – вот тогда Сургут по праву будет считаться лучшим городом Западной Сибири, безусловно.

Д.Щ.: Ну что ж. Да, будем считать, что это новогоднее пожелание. Будем завершать разговор сегодня, первый выпуск «О чем говорят». Ставьте нам лайки, подписывайтесь на наш Youtube и читайте нас на siapress.ru, комментируйте. Интересные комментарии мы, кстати, публикуем, если вы вдруг не заметили, поэтому можете быть услышанными. Все. До свидания, до новых встреч. Через неделю поговорим о чем-нибудь интересном. Пока.

Т.С.: Спасибо всем, друзья, всем пока. И всем хорошего, наступившего, счастливого нового года. Ура!

Д.Щ.: Ура!