Обсуждаем, что стоит за активной политикой создания скверов в Сургуте, почему это может быть базой, на которой выстроится качественное развитие среды в городе. Говорим о судьбе Дома пионеров, о трендах в урбанистике, необходимости поддерживать памятники и скульптуры, а также о том, почему Сургут проигрывает конкуренцию другим городам, несмотря на свой высокий уровень доходов. Ведущие — журналисты Дмитрий Щеглов и Тарас Самборский.
Дмитрий Щеглов: После долгих лет простаивания вопрос с Домом пионеров наконец-то двигается хоть в какую-то сторону. Глава города Максим Слепов стал одним из тех мэров, который решил все-таки подступиться к этой теме в действительности с какой-то деятельностью реальной. И предложение, пока которое обсуждается в настоящий момент в городской администрации, истеблишменте, думе, общественности, – это возможный снос Дома пионеров и установка там определенного такого мемориального сквера, который бы напоминал о том, что там некогда происходило.
Мы не будем сейчас обсуждать именно эту тему, потому что ее очень обильно и подробно обсудили на страницах siapress.ru. Заходите, у нас там есть горячая тема, посвященная Дому пионеров, читайте все, что там было написано в последнее время. А мы сейчас поговорим немного про другое – про то, как тренд на строительство скверов в Сургуте, который явно обозначился за последний год с началом легислатуры Максима Слепова, может развиваться и может быть качественно дополнен. Меня зовут Дмитрий Щеглов. Мой коллега Тарас Самборский на связи. Тарас, привет.
Тарас Самборский: Да, здравствуйте всем, дорогие друзья. Дима, привет.
Д.Щ.: Давай поговорим насчет того, что в Сургуте можно делать, кроме того, что делать скверы. Со скверами вроде разобрались, они у нас есть, их у нас делают новые: когда более качественные, когда менее качественные. Мы с тобой говорили о том, что у скверов могут быть свои плюсы и минусы, и что, может быть, иногда вместо сквера нужно построить что-нибудь другое. Тем не менее как бы ты видел развитие вот именно этой политики по улучшению Сургута?
Т.С.: Для начала я все-таки тоже хочу пару слов сказать о том, что политика Слепова по благоустройству Сургута, которая сейчас выражается в создании достаточно большого количества зеленых пространств, прежде всего скверов, – это на самом деле что-то новое вот в нашей сургутской жизни. Так-то вот, если вспомнить, кто у нас из глав города за все наблюдаемые годы и десятилетия проталкивал так вот отчаянно, так настойчиво идею не просто благоустройства как такового вот в коммунальном смысле этого слова? Благоустройством-то занималась много администрация Александра Сидорова с Браташовым – помните, да? – все-таки вот тогда город стал не пыльным городом, зеленым городом, красивым, с деревьями.
А кто бы, в общем-то, даже болел бы вот этой идеей что-то, наконец, сделать с Сургутом такое, чтобы он стал по-настоящему городом уютным и приспособленным для жизни не только внутри квартир, где люди запираются и ведут свой непонятный бытовой образ жизни, а выходили бы на улицы и таким образом проявляли какую-то свою городскую активность. Вот в этом плане политика Слепова по созданию скверов (уж извините, такое однокоренное слово, но тут подходит, по «осквернению» Сургута в нормальном смысле – это просто игра слов), она правильная и, в общем-то, выдает в нашем градоначальнике совершенно читаемые позитивные намерения.
Вот в любом случае мне не придет в голову заподозрить Слепова в том, что он хочет построить где-нибудь на центральных улицах Сургута какой-нибудь очередной «квадратный арбуз». Не знаю, уж чья администрация подписывала все эти документы, допускаю, что тоже они, или администрация Андрея Филатова это сделала. Но вот когда при въезде в Сургут стоит ну совершенно недопустимый гигант какой-то, изуродовавший весь архитектурный вид со стороны города на Обь и на будущее развитие города в ту сторону, со стороны Оби на город – просто это градостроительное преступление, за которое надо, конечно, спрашивать очень строго со всех, кто к этому причастен.
Вот мне кажется, таких у нас градостроительных преступлений очень много. Мы об этом говорили: об этих всех бесконечных шиномонтажках, о том, что вытворяют с поймой Бардаковки, вытворяли и, боюсь, будут продолжать вытворять. На этом фоне намерения Максима Слепова дать Сургуту несколько новых красивых зон обитания, позитивных, и то, что он спровоцировал своим решением с Домом пионеров большую дискуссию, ну, она пока выглядит не такой большой, публичной (это несколько публикаций, это много комментариев), но вот в кулуарах, я точно знаю, что вполне себе уважаемые сургутяне и не только сургутяне эту тему обсуждают и пытаются смотреть на ситуацию с тем пространством, где сегодня находится Дом пионеров, по-разному, в том числе по-иному, нежели это видит городская власть, нежели это видит Максим Слепов.
И, тем не менее, все-таки он рискнул и вышел на суд общественности с определенным предложением (надеюсь, пока это не решение, а предложение), и тем самым он заставил людей думать, как бы можно эту часть города тоже привести в порядок. То, что Дом пионеров много лет стоит брошенный и никому не нужный, – это безобразие. Здесь городские власти давно уже должны были принять решение о внесении его в список памятников архитектуры, дать ему статус охраняемого государством объекта, и тогда бы сегодня перспективы Дома пионеров можно было обсуждать более устойчиво и уверенно, понимая, что это объект государственного значения. К сожалению, по каким-то причинам это не сделано. Я, правда, не понимаю, почему это нельзя сделать сейчас, провести эту работу и внести его все-таки в список охраняемых объектов.
Д.Щ.: Ну, там, небось, какие-нибудь формальности типа, что ему не хватает 5 лет для того, чтобы…
Т.С.: Мне кажется, надо это делать. Мне кажется, и не только мне кажется. И тем не менее дискуссия существует. И благодаря предложенному городом варианту инсталляции на месте Дома пионеров стали возникать альтернативные и не только альтернативные – они вполне могут развивать идею инсталляции – идеи, как бы тему Дома пионеров сохранить именно как объекта, именно как здания, именно как физического заведения, в которое могут заходить люди и осуществлять там ту или иную полезную общественную деятельность.
И я тоже написал на этот счет статью: мне показалась вполне реализуемой идея перестроить Дом пионеров, реконструировать Дом пионеров таким образом, чтобы и сохранить его узнаваемый вид, то бишь какой-то внешний объем, фасад, часть фасада, и при этом соединить его с новой архитектурой, отвечающей не только технологическим требованиям современного строительства, но и запросам современного активного гражданского общества к архитектурным объектам, предназначенным для удовлетворения этих самых запросов. Современная архитектура очень флексибильна, мобильна, гибка, она позволяет удовлетворять любой запрос по любому техническому заданию. Мне кажется, не составило бы особого труда все-таки подумать нашему Департаменту архитектуры о том, как интегрировать старое строение, то бишь Дом пионеров, в новую архитектуру. В архитектурной науке этот прием называется симбиозом, ничего тут тоже нового я не изобрел.
И вот, честно говорю, все люди, с которыми мне пришлось обсуждать тему судьбы Дома пионеров (все-таки строители – это люди, руководившие городом многие годы), они соглашаются с тем, что не такой уж это и безнадежный объект, чтобы можно было вместо него создать только лишь сквер и какую-то памятную композицию. Объект значимый, место хорошее, место красивое и место, если бы там создать вот некий симбиоз современной и старой архитектуры, можно было бы этим местом развить тему старого Сургута (тут рядышком у нас университет), то есть все бы это заиграло какой-то активной совершенно жизнью.
А те комментарии или те, скажем так, подозрения некоторых горожан в том, что против развития Дома пионеров как полноценного объекта выступают жители соседнего коттеджного поселка, называемого «долиной нищих», я отвергал бы, потому что не будет никакого противоречия между совершенно нормальным камерным объектом, интеллигентным таким, и жителями, которые прописаны или живут в этом поселке. В конце концов, в этом поселке есть ресторан, есть коммерческая деятельность, и никому она не мешает, и как-то жителей это даже удовлетворяет. И если бы какой-то интеллигентный, нешумный, не «гоп-ца-ца»-формата объект появился вместо Дома пионеров, это только улучшило бы всю территорию и помогло бы людям, которые живут и в этом поселке, и по соседству, пользоваться этой замечательной территорией.
В любом случае перейдем теперь в целом к политике улучшения городского ландшафта. Первый этап Слепов сделал. Что он сделал? Перечислим: первое – он продекларировал правильное желание делать пространство Сургута более комфортным для людей, более жизненным, более экологичным – все, без вопросов; второе – он подтянул под эту идею спонсоров, которые сохраняют бюджету деньги, то есть идея создавать новые скверы, причем тематические скверы, не просто сквер: дерево там растет, урна, фонарный столб – нет, тематические скверы, которые посвящены той или иной профессии, той или иной отрасли. Он подтянул под это спонсоров из бизнес-структур, и городской казне почти ничего не стоит возникновение этих новых объектов. Плохо это разве? Конечно, это хорошо. Третье – вот этой политикой по созданию зеленых пространств, скверов, городская власть подталкивает и к общему изменению, что ли, городской средовой политики. Ну потому что это неизбежно, когда город заточен на то, чтобы не подписывать бумаги очередным шаурмишникам или шиномонтажникам, а создавать сквер, оно развивает мозг чиновника вот в этом направлении.
Д.Щ.: Ну да.
Т.С.: Как бы есть тренд, Слепов этот тренд задает, оно вот в этой системе так и должно работать. И своей идеей создания множества новых скверов, возможно, парков (конечно, не только скверами заканчивается градостроительная политика Сургута, но пока она самая яркая, самая обсуждаемая, самая продаваемая как бы обществу), и этой политикой в целом и в общем сургутское общество разворачивается в сторону понимания того, что надо чего-то с нашим городским пространством делать.
И тут вот мы подходим, на самом деле, к самой основной проблеме: только ли скверами и парками можно улучшить архитектурный облик Сургута и его городское пространство? Конечно же нет. Если мы начинаем изучать опыт наших соседей (мы сто раз перечисляли всех этих соседей и не соседей, и по стране, и не по стране), то мы поймем, что рекреационное пространство, или зеленое пространство: парки, скверы, городские леса, какие-то водные территории – это лишь одна часть общей большой программы по переоборудованию городов. Проблема, в которой оказался Сургут со своей неуютностью, – это не чисто сургутская проблема. Это вот любой урбанист скажет, что через вот этот этап превращения красивого перспективного города в неуютную спальную зону прошли, наверное, большинство городов на планете. Умные власти умных стран, и умных городов, и умных регионов (и в России, кстати говоря, тоже) вовремя, ну, где-то не вовремя, где-то с опозданием, но более или менее вовремя стали понимать опасность этой тенденции.
У Сургута та же самая была проблема. Я вот давно почувствовал, что начал подозревать власти (и сургутские, и региональные, и федеральные) в том, что не нужен ли им Сургут просто как спальня для нефтяников. Вот вам – пожалуйста – спальня, вот вам кухня, вот вам горшок, справляйте все свои первоочередные потребности – физиологические и бытовые – ну ладно, вот вам еще школы и больницы, так и быть. Даже аэропорт пусть будет, тут самолеты будут какие-то приземляться. А большего вам не надо, потому что вам надо проснуться и идти качать нефть или обслуживать тех, кто качает нефть. И вот у меня было такое подозрение, что такой утилитарный, если не сказать «циничный», подход к северным городам и к Сургуту в частности может возобладать. Ну действительно он прагматичен, да. Ну, а чего? Все сделано, все построено – живите, можете даже размножаться, но не лезьте во всякие штуки типа театров, типа планетариев и прочей подобной ерундой не занимайтесь.
Но нет, мы же видим, что население Сургута и Югры растет, причем растет стремительно. Там другая проблема: теперь уже все больше официальных лиц подтверждает, что проблема одна единственная – неконтролируемый рост миграции из среднеазиатских республик. И информация о том, что по уголовному делу преследуются руководители УФМС и Сургута, и других территорий, которые тысячами за взятки продавали российские паспорта мигрантам из Средней Азии, это подтверждает. И если только по сургутскому УФМС идет информация о 1600 подтвержденных нелегальных предоставлений гражданства, 1600, а по информации «черного рынка», за 1 паспорт они брали 100 тысяч рублей. ну, это не очень большая сумма, кстати говоря – 100 тысяч рублей.
Д.Щ.: Ну да, что-то как-то продешевили, по-моему.
Т.С.: $1 тысяча – это какая-то совершенно мелочевка. Но, видимо, пока доказаны только такие порядки. Но даже если 100 тысяч умножить на… нет-нет, речь там идет о 1,6 миллиарда подтвержденных, об 1,6 миллиарда в рублях, сколько было набрано денег. 100 тысяч стоит паспорт – это 16 тысяч. 16 тысяч новых гражданств за какой-то короткий промежуток времени. 16 тысяч, мы понимаем, да? Даже если предположить, что население Сургута 400 тысяч или 350 тысяч было, то 16 тысяч – это очень существенный прирост, это 5% прироста населения.
Д.Щ.: Это да.
Т.С.: Просто чисто через коррупционный механизм по людям, которые абсолютно не нужны этому городу и этому региону. Но тем не менее город растет. Я отвлекся, но мы понимаем наши проблемы. Город растет. Значит, тот же федеральный центр не совсем видит Сургут чисто спальней «Сургутнефтегаза». Значит, ему тут нужны города с какой-то жизнью, с какой-то культурой, социумом, образом жизни. Как обеспечить все это такому крупному городу, как Сургут, или как соседний Нижневартовск, у которого денег поменьше, но урбанистические, социальные, градостроительные проблемы никуда от него не ушли? Они точно так же стоят перед Нижневартовском, как и перед Сургутом.
Значит, надо чего-то наконец делать. Федеральная власть с темой урбанизации городов носится как угорелая, это дело ей нравится. Слава богу, что так происходит, потому что очень многие города в России действительно на глазах преобразовываются, преображаются, и они становятся удобными для жизни, в них хочется переехать жить, и люди это стали понимать. Посмотрите опять-таки на внутреннюю миграцию по Югре: кто приезжает, а кто уезжает. А уезжают те, кто не получают нормальных благ жизни здесь в Югре, в частности в Сургуте, и они переезжают в Тюмень, кто в Екатеринбург, кто-то подальше, потеплее. В общем, найти комфортное место проживания в России, за исключением города Сургута, уже можно.
Д.Щ.: Разумеется.
Т.С.: И Сургут стал проигрывать эту очевидную конкурентную борьбу с другими городами. Там второй, или третий, или пятый, или десятый город по богатству, по разным критериям когда мы смотрим – тоже мы это обсуждали – но Сургут устойчиво в десятке всех самых благополучных, с точки зрения финансовых показателей, городов страны. Город с такими показателями, с таким положением вот в этой иерархии, то есть город находится в топе городов России, он проигрывает, причем вчистую проигрывает, конкурентную борьбу многим более простым городам России, в которых нет такой хорошей медицинской базы, как в Сургуте.
Д.Щ.: Ну да, да.
Т.С.: Потому что в Сургуте некоторые лечебные заведения, медицинские учреждения, очевидно, что являются лучшими в стране или одними из лучших. Перинаталка, кардиоцентр – это, конечно же, мощнейшие достижения Сургута. Опять-таки спасибо их руководителям. Это вот история о том, что такое роль личности в конкретном процессе, в конкретном деле. И я бы был очень рад, если бы нынешняя городская сургутская власть, занимаясь политикой создания скверов и парков, видела это как одно из направлений общей гигантской задачи перестраивать Сургут, причем стремительно перестраивать, делать его конкурентоспособным городом, в сравнении с другими городами, куда уезжают наши богатые сургутские граждане, которые не хотят здесь учить детей, которые не хотят уже даже здесь и лечиться, хотя медицинский туризм еще будет заставлять их возвращаться в Сургут многие годы, которые не хотят здесь жить, которые не хотят сталкиваться с этой неразберихой с уборкой снега.
(У нас же смешно: город строит зеленые пространства, парки, скверы и не умеет убирать снег зимой)
Люди, которые хотят жить достойной жизнью, этот факт не будут принимать, как и отсутствие хороших частных школ, ну, в общем, всей инфраструктуры, которая обеспеченному сословию граждан прямо дает понять одну простую вещь: здесь жить можно, здесь можно планировать свою пенсию, старость, умирание и перспективу следующих твоих поколений. Вот Сургут на сегодняшний день абсолютно не отвечает этим требованиям. Он не дает перспективу обеспеченным гражданам. Не дает. А про необеспеченных мы говорить не будем, потому что они Сургут тянут на дно, и они высасывают всю социалку на себя.
Вот Сургуту нужны «фишки» не только в виде скверов, а в виде переоборудованных многих общественных пространств. Тема ядра центра города тоже, она, конечно, в тысячи раз важнее, чем тема Дома пионеров, в тысячи раз важнее. И дискуссия, которая будет на наших глазах разрастаться, по поводу ядра центра, по поводу того, как хочет «Брусника», если это будет «Брусника», застроить эту часть Сургута, она будет, эта дискуссия, расти и выдавать на общественном обсуждении многие интересные идеи. Там будет много мусора, но будет и много интересных идей: что такое общественное пространство, что такое река, что такое набережная, что такое выводить людей из квартир вот сюда вот на улицу, как можно больше заставлять их проводить времени в кафе, в галереях, в центрах досуга каких-то. Центры досуга – это не там, где собирают бомжей покормить. Центры досуга – это места активного времяпрепровождения тысяч и тысяч граждан. Отсюда мы идем к вопросу элементарной качественной архитектуры. То есть любой новый проект социального объекта, любого социального объекта, должен протаскиваться через какие-то конкурсы. Надо уже отказываться от типового строительства школ, садиков. Хотя мне скажут: они отработаны, они дешевые. Они не дешевые. Мы видим, что каждый год смета на типичную примитивную школу, которую разработали в конце 1950-х годов…
Д.Щ.: Был миллиард, стал сейчас, наверное, уже 1,5 миллиарда, а то и больше.
Т.С.: Уже 3 миллиарда. Мы видим, что это все растет. Ничего это не удешевляет. Вот эта песня о том, что типичный объект, он зато дешевле – это неправда. Неправда. Спросите у любого работника ДАиГа, спросите у любого сотрудника строительной компании, которая занимается проектированиям. Любой проект, типичный это или нетипичный проект, проводится как новое строительство и новый абсолютно проект. То есть для заказчика, то бишь для бюджета, нет никакой разницы: вот он строит в сороковой раз одну и ту же школу, по одному и тому же проекту – он каждый раз платит как будто за абсолютно новый проект. Поэтому это все вранье про то, что типовое строительство дешевле. Оно дешевле для девелопера, и оно ни фига не дешевле для заказчика, то бишь для города и для округа.
Так в этом случае проводите конкурсы. Вот сейчас заявляется, что в ядре центра города появятся детский сад и школа. Спорное совершенно решение, но допустим, пусть появляются. Так вы сделайте там конкурс международных проектов. Вы знаете, какие школы и садики строят в мире? Да уже поездите по Подмосковью и по Москве, посмотрите, какие там сады строят, и какие там школы есть. Вы ахнете. Делайте подобные проекты, и никто не будет возражать.
Если город сейчас вот в одну программу, в общую, заключит скверы, парки, новые городские пространства, скульптуры (там тоже интересный вопрос по памятникам, по скульптурам, надо делать общую программу – это так, скороговоркой), город должен делать городскую программу поддержки памятников и скульптур. Много памятников приходят в негодность. Одними спонсорами ты не наешься. Как бы ты ни выпрашивал – я имею в виду городскую администрацию – как бы ты ни выпрашивал спонсорских денег, настанет момент, когда тебе начнут отказывать. Памятники будут ветшать. Памятники, панно, мозаичные панно, стелы – в общем, все эти архитектурные сооружения, которыми Сургут достаточно богат. Нужно вносить какую-то бюджетную строку и просто это поддерживать.
И вот если у города появится новый принцип, он разовьется из этих вот скверов, из этого понимания пространства как чего-то крутого, чем можно заниматься, то тогда у Сургута возникнет шанс на более такую качественную, что ли, жизнь после этого провала последних 15-20-25 лет, когда Сургутом никто толком не занимался. Возможно, мы начнем опять расти и потихоньку догонять лучшие города страны, которые нас обогнали, вообще не имея на это никаких предпосылок. Сургут богатый город, а те города небогатые. Но они сумели, а мы не можем, мы топчемся на месте. У нас пока за 25 лет Бардаковка превратилась в парад шиномонтажек и вот этого «красного арбуза» под предводительством. Можно, кстати, сделать нам под эгидой нашей редакции городскую ежегодную архитектурную антипремию «Красный арбуз» и вручать за худшие объекты и за худшие архитектурные решения, и такую публичную вещь сделать, как существует «Золотая клюква», например.
Д.Щ.: «Золотая малина».
Т.С.: За самый худший фильм. Вот такие дела.
Д.Щ.: Да. Ну что же, дорогие друзья. Пишите, пожалуйста, что вы думаете по поводу того, как надо развивать Сургут с точки зрения в дополнение к развитию скверов и общественных пространств, читайте расшифровку нашего разговора на siapress.ru, подписывайтесь на наши соцсети, Telegram, «Вконтакте», YouTube – все у нас, все интересное у нас выходит. Ну и читайте siapress.ru, соответственно. До новых встреч, через неделю вновь услышимся. До свидания.
Т.С.: Спасибо всем, друзья. Всем пока.