Алексей Шипилов – один из самых влиятельных людей в Югре за последние 9 лет. В качестве первого заместителя губернатора он менял политическую систему региона и контролировал внутреннюю политику, а сейчас он под следствием. Как он управлял регионом? Почему местная политика стала полностью подконтрольной Ханты-Мансийску? Можно ли вернуть влияние муниципалитетов и местных дум?
Дмитрий Щеглов: Любой человек, который хоть немного интересовался политикой в Югре, знает имя Алексея Шипилова – это человек, который 9 лет в правительстве Натальи Комаровой занимался внутренней политикой в статусе заместителя губернатора и первого заместителя губернатора. В настоящий момент он не только покинул правительство Югры, но и находится под следствием по уголовному делу. А сейчас мы хотим подвести некоторые итоги вот этого многолетнего политического кураторства, которым он занимался, и обсудить, что из этого есть, что из этого остается, что хорошо, что плохо, а что как-то по-другому. Меня зовут Дмитрий Щеглов. Мой коллега-журналист Тарас Самборский на связи. Мы вновь только на аудио, тем не менее говорим. Привет, Тарас.
Тарас Самборский: Привет, Дима. Привет всем, друзья.
Д.Щ.: Ну что ж, давай, какие самые важные пункты итогов работы Алексея Шипилова ты бы выделил сейчас?
Т.С.: Прежде, чем к этому, я вот хочу сказать о своих личных наблюдениях и впечатлениях от Алексея Шипилова, от его работы. Мы были знакомы, и для Натальи Комаровой он стал вот реально такой правой рукой, как минимум в вопросах внутренней политики. Уж не знаю, насколько более широко влияние Шипилова распространялось в администрации и в правительстве Югры, допускаю, что дальше, чем предусмотрено его формальными полномочиями. Но вот однажды я был свидетелем такой достаточно забавной, но красноречивой сценки, которая подтверждает мои слова о весьма эксклюзивном положении Алексея Шипилова в структуре окружного руководства.
Дело было в кабинете Натальи Владимировны. У нас там была встреча, такая достаточно откровенная, интересная, содержательная, и на каком-то этапе этого разговора Комаровой понадобился Шипилов. Я вот следующие примерно 20-30 минут стал свидетелем удивительного действия под названием «поиск Алексея Шипилова». Представьте себе ситуацию: вот разговор, и вот Шипилов, она нажимает кнопку на своем интеркоме, просит своих девушек его найти. Нет, она сначала позвонила на прямую кнопку, и ответа не последовало. После этого Наталья Владимировна начала искать через помощников. Девушки в приемной сообщили, что сейчас мы найдем.
Это все продолжалось как бы как нечто естественное: ну нет и нет заместителя первого на месте рабочем. Через какое-то время (это проходит 3-4 минуты, по мне, так это целая вечность: первый руководитель такого региона ищет своего заместителя), одна кнопка нажимается – нет ответа, вторая кнопка, там уже помощники бегают – нет его. Она звонит снова, вызывает к себе в кабинет своих помощниц: «А где, собственно, Шипилов-то?» – «Мы его ищем». Я так думаю, на моем лице было много чего написано, потому что, ну вы понимаете, вот сидит Богданов, вызывает какого-то к себе заместителя, и вдруг выясняется, что его надо искать, вот прямо как с Путиным и с прокурором Устиновым, помните, он не ответил на звонок один важный. Мы же все понимаем, что такое в принципе по системе субординации в административных взаимоотношениях, чиновничьих взаимоотношениях в России маловероятно.
Короче говоря, Алексея искали 20 минут чистого времени. Все это уже носило несколько такой плохо маскируемый истерический характер. В общем-то, все уже нервничали, помощницы нервничали, непрерывно забегали в кабинет: вот он обнаружен в столовой, он, оказывается, был на обеде, вот он поднимается, вот он подходит, вот уже двери лифта открываются, вот, смотрите, пам-пара-ра-рам, и вот, значит, Алексей Шипилов, первый заместитель губернатора Югры появился кабинете. Дальше там пошла беседа – не буду подробности раскрывать. Мне тогда это все показалось чем-то абсолютно удивительным, и я понял, что Шипилов имеет какой-то особенный прямо статус в правительстве Югры. Тут надо еще знать ведь характер Натальи Владимировны Комаровой. Она такой человек достаточно жесткий, бойкий по отношению к своим подчиненным, мягко говоря, и проявить свое недовольство тем или иным действием, поступком какого-то своего подчиненного для нее не составляет ни малейшего труда. И мы многочисленное количество раз могли в этом убеждаться, наблюдая за ее пресс-конференциями, совещаниями, за какой-то работой на разных мероприятиях.
Д.Щ.: Да.
Т.С.: А тут вот, еще раз говорю, я как бы человек посторонний, вот я вот сижу, и я вот за этим всем наблюдаю с абсолютно открытым ртом, у меня широко распахнуты глаза – полчаса поиска первого заместителя. И все терпеливо это ждали. Значит, я сделал вывод из этого увиденного, что тут, наверное, дело в каком-то особом влиянии Шипилова на процессы Югры и на губернатора Югры. И последующий, кстати, разговор наш уже на троих, он такой носил характер, скажем так, равноправный, то есть вот Алексей держался как вице-президент Вэнс у Трампа на знаменитой встрече с президентом одной страны. И я даже задумался, в общем-то, кто модератор этого разговора. Я к чему эту историю привожу? К тому, что действительно 9 лет продержаться в кресле первого заместителя у Комаровой – это выдающееся достижение.
Д.Щ.: Кстати, да, мы можем ли еще кого-то вспомнить, кто столько же времени провел? То есть это буквально, может быть, считанные единицы, потому что Наталья Владимировна довольно активно проводила ротацию своего кадрового состава, и там у нее люди только так… Если говорить про директоров департаментов, так они вообще там летали с такой скоростью, что трудно было замечать, кто там вообще на каком месте находится, то есть там процесс шел довольно активно.
Т.С.: Если честно, я вот из всего – сколько? – почти 15 лет? – 14 лет у нас Наталья Комарова была губернатором, и я из этого состава запомнил, собственно, вот Комарову, Шипилова, Забозлаева и Илью Петрова. Вы уж меня простите, господа, кого я не упомянул, но действительно менялись вы там так часто, с такой скоростью, что с какого-то момента просто устаешь фиксировать вот эту вот портретную галерею на нашем югорском политическом небосклоне.
Вот Шипилов 9 лет и на очень важном участке, на ключевом участке, а это ключевой участок, внутренняя политика – это то, за что сносят головы губернаторам. И администрация президента курирует по вопросам внутренней политики, вопросам социальной напряженности, взаимодействия с лидерами общественного мнения, с медиа, контролирует оппозицию через вот эти департаменты внутренней политики – это все очень важное направление, то есть важнейшее в условиях нынешней схемы политического управления страной. И Алексею, значит, удавалось выполнять эту работу. Я знаю некоторые этапы его взросления на этой должности. И он по многим вопросам с разными людьми советовался: «А как мне это сделать? А как мне то сделать?» Но тем не менее, вот все-таки он вырос до настоящего политического демиурга.
И на каком-то этапе всем вдруг стало понятно, что Шипилов управляет практически всеми политическими процессами в каждом муниципалитете Югры. И многим, кто занимался политикой, выборами, кто следил за этим, кто куда-то хотел баллотироваться, хорошо известно, как Алексей Шипилов расставлял свои фигурки на шахматной доске вот просто в каждом чуть ли не сельском поселении. То есть он проводил свою политику по манипуляции кадрами управленческими самостоятельно. На примере Сургута мы с этим столкнулись множество раз.
Вот самый яркий, когда глава Сургутского района Сергей Черкашин был неожиданно и совершенно волевым образом заменен. Он был отстранен от своей должности, и к руководству Сургутским районом пришел Андрей Трубецкой, не, кстати говоря, без политического покровительства со стороны губернатора и прежде всего Алексея Шипилова. Ту же самую мы картину видели уже позже с отстранением Дмитрия Попова, когда стопроцентная креатура Комаровой – Дмитрий Попов – стопроцентная, то есть лично Комарова, получив должность губернатора Югры, занималась очисткой местных элит от старых кадров, к каким относились Дмитрий Макущенко в Сургутском районе, Александр Сидоров в Сургуте, ну, там дальше по муниципалитетам – мы сейчас будем о Сургуте говорить…
Д.Щ.: Ну и, собственно, замы его.
Т.С.: …Да, о нашем будем болотце разговаривать. Комарова очень четко, принципиально, просто истово занималась тем, чтобы избавиться от Сидорова, от Макущенко. С Дмитрием Макущенко ей удалось расправиться чуть пораньше. Александр Сидоров продержался при Комаровой полгода – вот с марта, как была назначена Комарова, до октября. И Дмитрия Попова Комарова ну просто тащила сама: она проводила с ним несколько раундов переговоров, он упирался, он не хотел. Я это все рассказываю, потому что я эту всю историю знаю и от Натальи Владимировны Комаровой, и от Дмитрия Попова, а потом еще и Александр Леонидович Сидоров добавил несколько подробностей, и еще там были свидетели. Это все очень интересно. И вот через 6 лет Попов был отправлен в отставку. Он в отставку-то пошел сам вроде бы, но тут уже в дело вмешались другие политические игроки.
И все с огромным удивлением (вот как вот я сидел с открытым ртом, когда Комарова искала Алексея полчаса), вот так вот все, кто наблюдал за так называемым уголовным делом Попова, с открытыми ртами, как он уходит в отставку и как его округ совершенно не прикрывает и не защищает, во всяком случае никаких публичных этому подтверждений не было на тот момент. И многие поняли, что чего-то тут поменялось. Потом мы увидели, как в Сургут пришел один глава, потом второй глава, потом третий глава за короткие промежутки времени. И вот во всех этих уже процессах прямую роль играл, конечно же, Шипилов. Это были его решения, решения очень такие индивидуальные. И насколько мы понимаем, местным элитам многие кадровые установки, которые Шипилов спускал на Сургут в частности, были как минимум непонятны, ну а как максимум они многих раздражали.
И, собственно, результатом этой внутренней политики по Югре, которую сформировал и очень настойчиво проводил Алексей Шипилов, является несколько следствий. Опять-таки, на примере давайте города Сургута их рассмотрим. Первое – это более широкое ограничение, скажем так, полномочий, я уж не буду говорить слово «власти», полномочий глав муниципалитетов. Даже в условиях существующего и сформировавшегося политического тренда в России, когда все-таки мэры городов стали…
Д.Щ.: Ну да, это федеральные установки.
Т.С.: Неважно, они избираемые, или они назначаемые, но фактически в рамках сложившегося законодательства в России они являются – я чуть не сказал «офис-менеджерами» – сити-менеджерами. Ну, кстати говоря, сегодня их можно уже даже просто офис-менеджерами считать, потому что круг их полномочий еще сильнее сузился. Вот Алексей Шипилов эту работу провел просто с хирургической точностью. Сегодня о каждом главе муниципалитета, любого муниципалитета, можно сказать, что он полностью управляем из Ханты-Мансийска. Все, его главный избиратель сидит в Ханты-Мансийске. Да, они выполняют, мэры наши, муниципальную работу – это понятно, им надо платить бюджетникам зарплаты, им надо чистить дворы от снега, им надо подавать тепло и воду в дома, строить школы, но это все понятная, отработанная политика любого муниципалитета. А вот все, что касается внутренней политики, здесь, конечно же, зависимость любого главы от «белого чума» стопроцентная. Вот это вот произошло при кураторе внутренней политики Алексее Шипилове, ну и, разумеется, при Наталье Комаровой.
Второе следствие этой самой внутренней политики касается кастрации политических полномочий местных дум. И вот то, что произошло при Андрее Филатове, когда он возглавлял городскую администрацию Сургута, данный тезис подтверждает более чем красноречиво. Как мы знаем, сургутская дума, как и остальные думы, практически полностью потеряла свои полномочия. А ее главные полномочия были – это что? – устав города, генеральный план города и это распоряжение земельными участками, контроль за использованием муниципального имущества.
Д.Щ.: Да, да, да.
Т.С.: Вот эти ключевые функции контрольного представительного органа местного самоуправления – думы города Сургута и дум остальных муниципалитетов – были уничтожены. И Алексей Шипилов провел работу таким образом, что сами депутаты, как кролики или бараны, которых ведут на убой, проголосовали за лишение себя этих важнейших функций. В результате, как мы помним, дума лишилась своего председателя, который работает на освобожденной основе, то есть профессионально, то есть председатель думы имеет аппарат, у председателя думы есть рабочее место, профессиональное рабочее место, где он занимается законотворчеством, изучает документы и готовит заседания и является, вообще, равноправным главе города игроком местного политического процесса.
Д.Щ.: Это как бы, по сути, второй человек в городе.
Т.С.: По закону, это вообще первый человек в городе.
Д.Щ.: Можно и так сказать.
Т.С.: Потому что у нас выборная власть и представительная власть, по Конституции, стоят выше исполнительной власти. Да, просто у исполнительной власти больше оперативных полномочий. Соответственно, к ней больше люди ходят со своими запросами, и ее влияние на нашу повседневную жизнь как бы выше. Вот так вот можно оценить, в общем-то, вот эту вот девятилетку Алексея Шипилова в качестве руководителя внутренней политики Югры.
Хороший это результат или плохой? Давайте так смотреть: с точки зрения тех задач, которые перед каждым регионом ставит руководство страны, безусловно, хороший и отличный. Управляемость регионом – стопроцентная, управляемость муниципалитетами – тысячепроцентная. Никаких признаков социальной напряженности, никаких признаков возникновения каких-то оппозиционных течений, которые ставят перед руководством городов, регионов и тем более страны те или иные вопросы. С этой точки зрения, безусловно, и Шипилов, и Комарова задачу по политическому управлению территорией выполнили – вопросов нет.
Д.Щ.: Да.
Т.С.: Но как у любого действия есть, естественно, противодействие, как у любого решения есть и негативные последствия. Вот негативными последствиями является то, что даже в условиях очень централизованной вертикали власти, даже в условиях всего бюджетного процесса, где от федерального центра до последнего сельсовета в рамках ФЗ №91 все очень централизовано, все очень регламентировано, и ни один муниципалитет шаг влево, шаг вправо в принципе сделать не может, кроме двух вопросов (мы об этом всегда говорим, – это земля и имущество), даже вот в этих и так отстроенных, прекрасно отстроенных процессах в Югре пошли еще дальше и, я считаю, утоптали муниципалитеты, утоптали местное самоуправление окончательно.
И мне кажется, что вполне можно было бы поговорить о том, чтобы вернуть думам их полномочия, потому что контроль за генеральным планом, контроль за перспективным развитием муниципалитета, контроль за использованием земли и имущества – это очень важная функция, которую депутаты должны выполнять, очень важная функция. Чиновники, сами себе рисующие генеральный план и его выполняющие, сами себе придумывающие всевозможные строительные проекты, градостроительные проекты, их исполняющие и их же контролирующие – это очень страшная сила. Это все может привести и уже приводит – мы обсуждаем эти примеры очень часто – к серьезным долгоиграющим негативным последствиям. Можно ли вернуть прямые выборы глав муниципалитетов, очень спорный вопрос. Такое ощущение, что на это есть просто политическое решение не в пользу данного подхода.
Д.Щ.: Конечно.
Т.С.: А вот насчет дум, я так думаю, что это была такая местная инициатива, реализованная. Осуществлялась она, вероятнее всего, под Андрея Филатова как главу города, для того чтобы он в более короткие сроки мог провести определенные градостроительные изменения, решения. Мы сейчас не можем это никак ни подтвердить, ни опровергнуть, потому что и Андрей Филатов, и Алексей Шипилов находятся под арестом, и, в общем-то, связь с ними отсутствует, но мы можем только делать какие-то умозаключения.
Вот умозаключения напрашиваются такого рода, для чего надо было обрезать полномочия сургутской городской думе. Все-таки это ключевой город и в Югре, и в Тюменской области, и Уральском федеральном округе. И в этом городе не может каждое решение муниципалитета выполняться так же технично под копирку, как в тысячах остальных муниципальных образованиях страны. У Сургута должны быть полномочия на определенную самостоятельность и демонстрацию его потенциала, его возможностей. А мы же что обсуждаем? Сургут настолько уже засунут вот в это прокрустово ложе несамостоятельности, что он ничего не может сделать со своей территорией. На каком-то уровне могут кто-то банковать землей, имуществом – это ладно, но это по мелочи, а принципиально город не может осуществить ни одного перспективного проекта в сфере градостроительной политики, который бы определял его культурное, интеллектуальное, гуманитарное будущее на поколения вперед. Не можем мы ничего без округа сделать: город, зарабатывающий 50 миллиардов рублей, больше уже, в год. Это гигантский бюджет. А мы не можем ни набережные сделать без окружных денег и без окружных бумажек, мы не можем школу построить, музыкальную школу – что уж там говорить о театрах да о планетариях всевозможных, – правильно? Вот итог урезания полномочий муниципалитетов, вот итог сокращения и выхолащивания смысла деятельности местных дум. В итоге, в принципе, за все сегодня отвечает округ, вот один округ отвечает у нас.
Д.Щ.: Ну да, вертикаль как она есть.
Т.С.: Он так не сможет управлять территориями. Я надеюсь, что новое руководство Югры тоже это понимает, что без инициативы на местах, поощряемой инициативы на местах, движения вперед не будет.
Д.Щ.: Я бы тут еще привел такой тезис, что в Тюмени, опять же, откуда пришел губернатор нынешний Югры, где он, кстати, руководил столицей, Тюменью непосредственно, в думе города областного центра заседают все. По крайней мере, там, по-моему, 4 партии представлены. То есть это там не такая дума, как, условно говоря, 95% – «Единая Россия», а все остальные – самовыдвиженцы. Нет, там довольно сколько-то конкурентная политика, то есть там представлены разные политические силы. Они там как-никак взаимодействуют, то есть опять же речь не идет о какой-то анархии, каких-то политических дрязгах и так далее, но это совершенно нормально собранный муниципальный орган, который имеет какой-то свой кусочек власти и полномочий, который вносит какую-то свою лепту в то, чтобы, скажем так, минимизировать ошибки и максимизировать прибыли. Это в целом полезно.
То есть я считаю, что, конечно же, и Сургуту нужно развиваться так же в этом направлении, возвращая полномочия, возвращая возможности, возвращая политический статус в местные думы. Потому что это не только же способ избежать каких-то ошибок и способ контроля за какими-нибудь там коррупционными похождениями отдельных чиновников – это же также еще и кузница кадров очень мощная. А если ума не значит ничего, то вы потом откуда кадры будете таскать, где вы будете там их извлекать?
Т.С.: Да, посмотрим на нашу…
Д.Щ.: То есть это очень много. Да, это большой и сложный процесс, и иметь хороший представительный орган намного лучше, чем не иметь его.
Т.С.: Да. То же самое можно сказать, кстати говоря, о медиапространстве Тюмени. Оно представлено не только мейнстримными провластными медиа, да, это само собой разумеется как бы, но там множество медиа совершенно независимых, которые мне даже иногда читать страшно, как такое вообще возможно писать. Ну что? Что сказано, то сказано. Будем смотреть, как внутренняя политика развернется в ту или иную сторону при новом руководстве Югры.
Д.Щ.: Что ж, спасибо. Уважаемые комментаторы, зрители, слушатели, пожалуйста, пишите свои мнения по этому поводу, ставьте также «лайки». Мы по-прежнему еще есть на YouTube, хотя скоро мы вернемся в видеоформате, но пока что у нас такой маленький уютный подкастик. Комментируйте, пишите, подписывайтесь, читайте siapress.ru. Через неделю вновь увидимся или услышимся. До свидания.
Т.С.: Спасибо всем, друзья. Всем пока.
