8 апреля галерея «Стерх» открывает новую выставку вологодского художника Евгения Родионова. Сам живописец также посетит Сургут и нашу студию, чтобы рассказать о специфике своего творчества и показать свои картины.
А.К. – Добрый день, уважаемые зрители, слушатели, читатели siapress.ru. Меня зовут Кожевова Алена. Я корреспондент этого портала. Мы сегодня с вами опять будем говорить об искусстве. У нас в студии сегодня вологодский художник Евгений Родионов. Он поговорит с нами о своем творчестве и покажет несколько работ. Здравствуйте!
Е.Р. – Здравствуйте!
А.К. – Первый вопрос: почему для выставки в Сургуте вы выбрали название «Слона доИм, чаи гоняем»? Мы очень далеко от Африки и слоны для нас – это диковинка.
Е.Р. – Дело в том, что, если можно так сказать, действие картин, которые вы можете увидеть на выставке, оно происходит в некоем заповеднике, как я его называю, в котором все похоже, казалось бы, на нашу жизнь, на нашу реальность, но по каким-то причинам загадочным иногда чуть-чуть, иногда в корне отличается от нее. Поэтому там можно встретить слона с большим выменем, от которого жительницы этого заповедника, бабушки доят, и при этом это как бы совсем не молоко, а вкусный горячий чай.
А.К. – Интересно. А вот раньше вы что-нибудь слышали про Сургут и могли ли представить, что именно здесь у вас будет одна из выставок?
Е.Р. – Представить, конечно же, не мог и очень рад, что мои картины добрались до этого города. Я здесь побывал. Не будь выставки, может быть, этого не случилось бы. Я очень рад. Давайте немножко поговорим про ваши работы. Вы сюда привезли несколько из них. Вот одна афишная, со слоном, как раз-таки. Как и говорил, слон с большим выменем, самовар, хобот слону не всегда нужен для того, чтобы умываться, как мы видели в передачах «В мире животных», а для того, чтобы качать одну из героинь, как на качелях.
А.К. – Действительно, немножко такая сказочная атмосфера добрая, очень приятная. Есть другая картина. Например, вот эта. Она уже нарисована на холсте. Мы с вами немножко поговорили за кадром.
Е.Р. – Работа называется «На холме». Опять же, героини – это бабушки, которые сидят на вершине холма, и как маяки, светят, светят и указывают потерявшимся, заблудшим душам или тем, кто нуждается в свете. Этот свет, может быть, не тот самый реальный физически свет маяка, а тот свет, который в каждом из нас есть, свет нашей души, который мы, собственно говоря, должны посылать ближним для того, чтобы не падать духом, оставаться человеком и так далее. Но это мои версии. Понимаете? Версии зрителей могут в корне отличаться от того, что я думаю и это нормально.
А.К. – То есть на творческом вечере, когда будет открытие, можно будет свои версии также высказать?
Е.Р. – Конечно.
А.К. – Давайте продолжим. Есть еще такая картина. Здесь также есть бабушка.
Е.Р. – Да.
А.К. – На самом деле, такой, я бы сказала, собирательный образ в какой-то мере.
Е.Р. – Конечно же, тут не конкретно баба Вера или кто-то. Хотя у всех персонажей моих картин, у всех бабушек, всех их, конечно же, зовут, у них есть имена, причем, имя у них одинаковое – это Фрося.
А.К. – Почему Фрося?
Е.Р. – Просто красиво.
А.К. – По-народному, я бы сказала. Вот про эту работу вы сказали, что она достаточно молода.
Е.Р. – Да, я хотел ее сначала назвать, она должна была называться «Однажды…» очень длинное идет потом название, а в конце стояло бы многоточие. Но потом я передумал и назвал ее просто «Крестик». Решайте, думайте, что хотите. Так мне показалось более интригующе.
А.К. – Поделитесь: впечатление такое, что за каждой картиной стоит какая-то история. Вы их сами придумываете или берете из жизни? Может быть, с вами кто-то историями делится, друзья, например, коллеги?
Е.Р. – Никто не делится, конечно же. Это берется откуда-то в моей голове, откуда – не знаю, но вот рождается. Хочется вот этой игры, хочется игры с самим собой, хочется диалога со зрителем, хочется диалога с собой, и не хочется ограничивать происходящее рамками этой картины, хочется, чтобы оно выходило за рамки, чтобы человек мог продолжить повествование. А на выставке – еще круче. Там же много картин. И вообще можно составлять такие целые сюжетные линии в зависимости от того, как картины висят. А если ты выберешь собственный порядок картин, то историй будет еще больше.
А.К. – Что к вам на холст не попадает?
Е.Р. – То, что не нравится мне.
А.К. – Только то, что не нравится?
Е.Р. – Да. Ведь я рисую для того, чтобы получать удовольствие, собственное удовольствие. И если мне что-то не нравится, то зачем я это буду рисовать.
А.К. – Повторюсь, достаточно сказочные есть сюжеты, особенно растения, и при этом нет никаких видимых границ строений. Почему все это происходит? Что за таинственный заповедник?
Е.Р. – На то он и таинственный. Я сам, попадая в него, не знаю всех его тайн и с каждой новой картиной пытаюсь, что называется, как знаете, с фонариком осветить чуть-чуть больше пространства. Потому строения до моего глаза еще не добрались. А может быть, это потому что сейчас это и не важно, где они и как они живут. Важно, что они делают, что происходит.
А.К. – То есть можно сказать, что картины немного репортажного характера?
Е.Р. – Да, да, да.
А.К. – Почему так много бабушек? Они, конечно, привлекают внимание, все-таки, у нас у всех есть какие-то положительные эмоции, связанные с бабушками, но почему вы их используете в своих картинах, исчезнут ли они в следующем периоде вашего творчества?
Е.Р. – Я предлагаю принять этот факт за данность: вот много бабушек и пусть будет много бабушек. А в суть этих вещей не вдаваться. Что касается: исчезнут они – не исчезнут – время покажет. Я не загадываю и не планирую этого. То есть это нормально, когда художник остывает к какой-то теме, начинает другую. Я пока не остыл. Мне пока в кайф.
А.К. – То есть, в какие периоды вы не отрицаете, что на следующем этапе возможно изменение темы?
Е.Р. – Конечно.
А.К. – Есть какие-нибудь особые слова, которые вы придумали для своих картин или персонажей?
Е.Р. – Не знаю, так сразу. Повспоминать надо бы. Но …
А.К. – То есть новояз – это не ваше? Что-то, какие-то словечки такие придумывать?
Е.Р. – Нет. Когда-то была одна из картин, которая называлась «Космокос и сенокос». Это, конечно же, не с потолка все бралось, это было осмысленным. Встречается иногда. Наверное, встречается.
А.К. – Например, вы же поменяли ударение в слове доИм.
Е.Р. – Да. Это для того, чтобы название пело как бы.
А.К. – Более звучное. В вашем творчестве очень сложно определить какую-либо социальную тему. Как у вас проявляется дух времени и места, где вы живете?
Е.Р. – Я думаю о том, что вообще быть актуальным – это, наверное, модно передавать дух времени. Но мне почему-то хочется быть старомодным. Мне хочется, чтобы искусство попало в Вечность, а не в какую-то конкретную действительность. Если это получится, то это будет здорово, потому что те шедевры искусства, музыки, которые действительно шедевры, которые нас вдохновляют, которые нам нравятся, они могут быть созданы 100, 200, 300 лет назад, но мы их воспринимаем их сейчас, как тогда, они живут вне времени. Вот это здорово. А то, что актуально, оно может актуально быть неделю, день там, не знаю, час, а потом ничего.
А.К. – Что такое магия творчества? Существует ли она? Или вы, может быть, скептик от мира художников?
Е.Р. – Нет, конечно же, занятие искусством – это волшебство. Если когда-нибудь кто-нибудь вам в интервью здесь, в этой студии начнет говорить, как все это работает, знайте, что перед вами обычный фокусник. Потому что надо воспринимать это, как такую тайну, и получать удовольствие, что вы во всем этом варитесь.
А.К. – Большое спасибо, что пришли к нам. Приглашаем в «Стерх» сегодня на открытие. Оно состоится в 5 часов, если я не ошибаюсь. У нас также информация появится в афише. Еще раз большое спасибо вам! Большое спасибо, что смотрели нас! Всего доброго! До свидания!
Е.Р. – До свидания!