Рассказывать о близком человеке всегда непросто: трудно оставаться объективным. Тем более писать об отце, которого беззаветно любила, и который всю жизнь относился ко мне с большой заботой и нежностью. Мне кажется, что роднее наших душ не было и нет на всем белом свете. Даже почти тридцатилетняя жизнь врозь, в разных городах, не внесла в наши отношения «прохладцу», родственные связи не стали менее крепкими.
Вся его жизнь прошла среди людей, в самой гуще событий города и района. Знали его как хорошего журналиста, прекрасного краеведа, страстного просветителя, автора многочисленных книг о прошлом родного края и просто как неравнодушного человека.
Жизнь отца оборвалась, когда он собирал материал для очередных книг, готовился отметить свое 75-летие. Увы, книги остались недописанными… Хотелось бы надеяться, что его дело, необходимое всем нам, продолжат другие люди. Ведь каждый из нас живет памятью, в том числе и исторической.
В моей же памяти часто всплывают картинки детства, в которых непременно присутствует отец. Вот он заплетает мне косы, - делает это искусно, будто учился специально. Но я капризничаю, морщусь: слишком тугим получается плетение. А отец находит оправдание: дольше косы будут держаться.
Он выкраивал время, чтобы сходить в школу, в которой я училась, интересовался успехами, в старших классах помогал писать сочинения – они получали высокую оценку и приводились в пример (разумеется, и учитель, и ребята знали, что моей заслуги в этом немного).
А вот еще один момент из жизни. Как-то после моей болезни мы отправились с ним в универмаг, чтобы купить мне пальто – отец хотел сделать приятное, поднять настроение. Выбирал обнову сам. Ему понравилось пальто яркого красного цвета, но, когда примерили – оно оказалось слишком длинным и просторным. «Ничего, - сказал папа, - теплее будет». Мои возражения он не принял всерьез, любил, чтобы его слово было окончательным, а решение бесповоротным. Тогда ведь одежду покупали на вырост, чтобы ее хватило на несколько лет.
1959 год
Отец в молодые годы увлекался фотографией и пристрастил к этому занятию и меня. У него был фотоаппарат «Смена», который впоследствии перешел ко мне, а себе отец приобрел более серьезную технику. Обычно я с нетерпением ждала, когда мы вдвоем уединимся в комнате, зашторим окна и начнем «священнодействовать» с химическими реагентами. Снимки отца, возможно, и были непрофессиональными, но делались с большой любовью. Он старался запечатлеть на пленку все: людей, природу, наиболее красивые уголки тех населенных пунктов, в которые ездил по служебным делам. Жаль, с той поры сохранилось немного фотографий: из-за низкого качества пленки они потеряли контрастность.
А вообще-то отец был человеком бережливым, аккуратным, дисциплинированным. Свой богатый архив он собирал по крупицам многие десятилетия, часть его в дальнейшем была передана в городской архив и местный краеведческий музей.
Сейчас я особенно ясно представляю, с какой болью он воспринял мое решение о замужестве – это означало, что я уже стала взрослой, могу жить самостоятельно. А отец продолжал считать меня маленькой, беспомощной, беззащитной, нуждающейся в постоянной опеке. Когда родилась его первая внучка, несмотря на свою постоянную занятость, он выкраивал время, чтобы повозиться с малышкой. Он брал девочку на руки и шел к телевизору, говоря при этом, что сейчас они вместе будут смотреть хоккей. Неслучайно, что одним из первых слов Оленьки стало необычное для столь юного создания слово «хоккей».
Судьба распорядилась так, что в 1975 году я с дочерью уехала в Тюмень. Созванивались мы с отцом чуть ли не ежедневно. Чувствовалось, что он сильно скучал. Каждую неделю появлялся на пороге нашего тюменского жилища. Происходило это обычно по субботам. Отец клал в портфель две-три игрушки и направлялся в аэропорт: воздушная связь между Сургутом и областным центром тогда была отлажена, - в день совершалось несколько рейсов. Прилетит, бывало, поиграет с внучкой несколько часов и раскланяется: пора, мол, возвращаться домой. «Что же ты, папа, мало погостил?». А он в ответ: «Я ненадолго приехал. Сказал матери, что в редакцию пошел, а сам – к вам». Охотно ездили в Сургут мои дочери: каникулы они нередко проводили в обществе дедушки, который в них души не чаял.
Отец всегда разговаривал с внучками как со взрослыми – обстоятельно, без излишней назидательности, воспитательной нотки в голосе. Именно поэтому они делились с дедушкой всем, что их волновало или интересовало. Девочки удивлялись тому, как много он знал и умел делать по хозяйству.
А как папа радовался, когда у него появился правнук, названный его именем – Иван! Мальчик удивительно похож на своего прадеда. Встречи их были нечасты из-за того, что жили в разных городах, но каждая приносила обоим много ярких, незабываемых впечатлений. Младший Иван хранит память о своем любимом прадедушке.
Два Ивана. Август 2003 года
Так случилось, что мне не удалось поговорить с отцом в последние дни его жизни: прилетела из Тюмени, когда он уже находился в реанимации. Кто мог продумать, что произойдет непоправимое?!
Все верили, что он поднимется и в этот раз, снова встанет в строй, как это уже бывало.
Порой у меня возникает чувство, что отец уехал в длительную командировку и вот-вот вернется. Такие мысли появляются, когда сижу в его рабочем кресле, среди его дневниковых записей, фотографий, книг, старых газет… Кажется, он увидит меня и, как в детстве, взглянет с хитринкой в глазах, спросит: «Чего творишь опять?» …
В школьные годы мы жили по соседству, во взрослой жизни пересеклись на общественных мероприятиях, в редакции или на улицах города. Эти встречи были нечастые, но дружеские и теплые. Ностальгию от этих встреч я испытываю до сих пор.
Иван Прокопьевич был очень позитивный человек и в душе он был романтик жизни и своего Сургутского края. Он очень любил Сургут и свой сургутский край. Однажды это сыграло большую роль в моей судьбе. В 90-х годах, так получилось, что я уехал работать в Тюмень и было совсем собирался там осесть. Но однажды, осенью 1996 года мы встретились на перекрёстке ул. Ленина- 30 Лет Победы, разговорились о житье - бытье и он сказал: «Слушай Александр! Смотри какая здесь красота! Какая природа! Возвращайся в Сургут!». А был самый разгар «золотой осени». И так мне эти слова запали в душу, что я вернулся в город, где отработал ещё второй «северный стаж». С Иваном Прокопьевичем в последние годы встречи были нечасты и больше на страницах его книг по истории Сургута и Сургутского края, над которыми он много работал. Он создал практически бесценное краеведческое наследие по истории города и района, которое будет служит ещё долгие годы многим поколениям потомков. Известие его преждевременном уходе из жизни пришло неожиданно 13 мая 2004 года. Казалось, что он ещё справится с болезнью и вернётся к работе, но на сердце легла тяжесть от невосполнимой утраты. Проститься с Иваном Прокопьевичем, пришёл в солнечный майский день в ДК «Строитель» весь город: руководители города, коллеги, друзья и знакомые Ивана Прокопьевича.
Вечная и светлая память в Великом Гражданине Сургута, Журналисте и Краеведе навсего сохранится в моем сердце и в сердцах многих сургутян нашего великого поколения.