Как развивается оленеводство в Югре? Что такое 171 домохозяйство и 2000 оленеводов и членов их семей, занимающихся традиционными видами деятельности? И что такое 169 тонн оленины, заготовленной в 2022 году? Мало, очень мало. Ну да, по 100 грамм на душу населения Югры, подсчитал бы советский Госплан. Поголовье оленей в Югре, говорят, выросло, но выросло незначительно – до 41 тысячи голов. Из которых 10 процентов и пошли в 2022 году на заготовку оленины.
Оленеводством занимаются на немногочисленных территориях Югры: на востоке Нижевартовского района в Корликах, в Сургутском районе по Тром-Агану, Казымское стойбище в Белоярском районе, в Саранпауле Березовского района. По разным причинам кормовая база оленей все «скукуживается», и содержать большие стада по 300-1000 оленей практически стало невозможно. Поэтому ограничиваются содержанием 50-70 оленей на домохозяйство, то есть держат только для себя и немножко на продажу или сдачу.
Идем дальше. Источник доходов домохозяйства, ведущего кочевой и полуоседлый образ жизни – это мясо оленя, дикоросы, рыболовство, охота и пушной промысел. А реализацию продукции – оленины или дикоросов – домохозяйства ведут примитивным способом. Тупо продают свою продукцию на трассах или на ближайших к стойбищу буровых или нефтепромыслах. В городах в каких-то фермерских локациях оленину и дикоросы и продавцов ханты не встретишь. Логистика и понижение цены для производителя в городах толкает их заниматься продажей на трассах.
Если говорить языком соцэкономики, то оленеводство в ХМАО это мелкотоварное производство, не удовлетворяющее внутренний спрос и экспорт продукции коренных народов Севера за границу. Социалистическая экономика видела выход в традиционном хозяйствований ханты в создании крупных оленеводческих хозяйств. Впрочем, все это ведь проходили в Югре, где были и «Интегралсоюзы», и коопзверопромхозы, и промыслово-охотничьи хозяйства, и райрыболовпотребсоюзы, и еще много различных форм хозяйственной кооперации, с помощью которых на 541 тыс км2 велась интенсивная хозяйственная деятельность коренных народов Севера.
Конечно, сегодня домохозяйства ханты, занимающиеся оленеводством, получают компенсационные выплаты от нефтяников, но этот доход лишь частично компенсирует потерю их пастбищ для оленеводства. Да, в ведущих традиционный образ хозяйственной деятельности домохозяйствах ханты появилась техника: недорогие машины («Нивы»), снегоходы, современные лодочные моторы и орудия для лова и охоты. Но оленеводство остается консервативной отраслью традиционной хозяйственной деятельности ханты. Мне кажется, что все отброшено здесь на сто лет назад. Несмотря на интернет и прочие игрушки цифровизации.
Есть ли на стойбищах сегодня ветеринары? Нет. Все за ветеринара ханты делают сами. Выпускают ли специалистов для ведения оленеводства, звероводствам в Югре или в Тюмени? Опять же, нет. Инвестиции в Югре к народам ханты не идут. Только в Белоярском районе запасы дикоросов оценивается в 60 тысяч тонн. А на выходе мы имеем на трассах и буровых немногочисленных ханты, торгующих брусникой, клюквой и грибами.
В 90-е годы, когда вся система Советской кооперации порушилась, многие либералы-демократы, в том числе, депутат Верховного Совета СССР Еремей Айпин, возлагали большие надежды на рынок, который придет в тайгу, в стойбища оленеводов, охотников и рыбаков. Стоит только прогнать этих клятых «коммуняков», дать свободу предпринимательству коренным народам Севера и тогда….. И тогда дикоросы и оленина Югры, упакованные в красивые упаковки, в замороженном виде хлынут на мировой рынок, и валюта рекой польется в Югру. Прошло тридцать лет, а «воз и ныне там». И редко кто вспомнит, что дары тайги и рек – это та же валюта, что нефть Югры. Впрочем, «иных уж нет, другие уж далече».
