На проходившем в апреле в Сургуте урбанистическом форуме «Среда со смыслом» большое количество дискуссий было посвящено географическому росту городов и проблемам, которые при этом возникают. Одним из выступающих был главный архитектор Генплана Москвы в 2013-2015 годах, главный архитектор проектов московского архитектурного бюро «Остоженка» Андрей Гнездилов, рассказавший корреспонденту «НГ» о своем отношении к «муравейникам», советской архитектуре и засилью дворов-парковок в России.
— Вы в своем выступлении говорили о том, что традиционно города в России расширяются хаотично и это несет негативные последствия. Почему это происходит?
— Да, это действительно так, но я хочу сказать, что города необязательно должны расширяться. Здесь все зависит от воли руководителей и прозрачности местной политики. Расширяться хотят только застройщики, им удобно возводить свои квадратные метры, эти безликие, лишенные всякой человечности «муравейники», а городу это не нужно. Зачастую городские руководители находятся под давлением строительных компаний и вынуждены идти у них на поводу. В результате на пустующих площадях появляются очередные новостройки, к которым уже город должен подводить все транспортные и инженерные коммуникации.
— Какая тогда должна быть альтернатива расширению города? Как решать проблему увеличивающегося населения?
— Только внутри города, не выходя за пределы существующих границ. В Сургуте, кстати, ситуация вопиющая: повсюду стоят «муравейники», но территория выглядит пустой. На мой взгляд, формирование городской среды должно осуществляться на гуманных принципах. В основе идеи лежит идея человеческого общения. Постараюсь объяснить.
Почему условный «муравейник» хуже, чем пятиэтажный дом с закрытым двором? Есть один простой фактор — человеческий глаз воспринимает детали максимум на расстоянии 30 метров. На такой дистанции он еще может различать лица, больше — уже просто силуэт. Этот принцип контактности и формирует уютную или неуютную среду. Отличить их просто: если вы не знаете и не общаетесь со своими соседями — это уже плохо. И хорошо, если есть какая-то общая среда во дворе и есть коммуникация между жителями вашего дома.
— Сейчас в России дворы выглядят, скорее, как одна большая парковка…
— Это безумие, делать так ни в коем случае нельзя. Должен быть принцип — исключить машины из придомовой территории. Это пространство прежде всего для жителей, для автомобилей нужно искать другие площадки. В идеале — двор должен быть закрыт для личного транспорта, парковка подземная, либо, как вариант, несколько домов могут объединиться и сделать единую для всех площадку. Вообще, вся современная концепция «муравейников» с одной большой стоянкой — это натуральная антисреда.
— В Москве планируется снос старых домов. Очевидно, что затем эта практика будет так или иначе повторяться по всей стране. Как вы сами относитесь к этой программе реновации?
— Любой дом имеет свой срок жизни, как и любой материальный объект. Конечно, застройка должна заменяться, город развивается эволюционно — на месте снесенного возникает что-то новое. В этом смысле я считаю, что программа реновации — благо. Другой вопрос, как это все будет происходить, потому что уже сейчас инициатива властей вызывает массу споров и конфликтов. И самое главное, что будет на месте снесенных домов. Если вместо пятиэтажек появятся те же самые «муравейники», то это будет катастрофой для города. Все эти многоэтажные новостройки создают просто концентрацию квадратных метров, к формированию городской среды это не имеет отношения. Это вредная застройка.
— Какая, на ваш взгляд, должна быть идеальная этажность?
— Я убежден,
что в зданиях не должно быть больше девяти этажей, это предел.
Фото Ирины Швец
Вообще, по еще дореволюционным нормам, ширина улицы не должна быть больше высоты здания. В Сургуте, кстати, другая проблема — дома на всех проспектах так далеко, что неба в городе больше, чем должно быть, это такой сельский пейзаж. У вас очень много пустых пространств, это из-за генплана 1979 года. В итоге вместо улиц в городе сделаны магистрали. Если вы посмотрите на исторические города, то увидите, что дома в высоту редко когда превышают ширину улиц.
— Как бы вы оценили российские города с архитектурной точки зрения?
— К сожалению, оценил бы очень низко. Я считаю, что социалистическое градостроительство — это колоссальная, системная болезнь. Оно просто не подходит к тому укладу, который сейчас сформировался. Да, в советское время были интересные проекты, но это единичные случаи, я же говорю о рядовой архитектуре.
Среди современных архитекторов почему-то считается непрестижным заниматься именно рядовой застройкой. Каждый считает, что его проект будет уникальным, неповторимым и невиданным. Зачастую и заказчики просят чего-то подобного. Когда два таких дома строятся рядом, они скорее напоминают дизайнерский объект. Все эти элементы фасада, игра со светом, материал стены ни к архитектуре, ни к месту отношения не имеют. Среда формируется рядовой застройкой, просто она должна быть качественной.
Можно, конечно, привести в пример европейские страны — Данию, Голландию, Германию — но у них был долгий период формирования гражданского общества, а у нас оно еще молодое. Пока в России, к сожалению, очень хищное отношение к пространству, к соседям, ко всему.
Справка: Институт генплана Москвы — научно-исследовательская и проектная организация. Был создан 6 апреля 1951 года. Институт занимается разработкой и мониторингом реализации генеральных планов городов, а также методическими и прикладными исследованиями в области урбанистики. В числе выполненных проектов — генеральный план города Москвы, схемы территориального планирования Российской Федерации, субъектов Российской Федерации, муниципальных районов, генеральные планы городских округов, поселений, а также городских агломераций.
