У сургутянки Альбины Р. случилась беда. После травм, полученных в драке, у сына случилось расстройство психики. Перспективный парень мало того что стал инвалидом, так еще и представляет реальную угрозу людям, с ним живущим. Уговорить молодого человека лечь в стационар мать не может, а заставить, оказывается, не имеет права: законодательство не позволяет. Больной должен сам согласиться на лечение. За советом, что делать в такой ситуации, корреспондент «НГ» обратилась к главному психиатру Сургута Сергею Смердову.
— Изолировать психических больных родственникам и опекунам бывает очень хлопотно, — согласился врач. — По закону о психиатрической помощи для принудительной госпитализации необходимо, чтобы пациент представлял опасность для окружающих или себя самого. Это может выражаться как в активных действиях (попытки суицида), так и в пассивных: закрылся в квартире и там сидит, никуда не выходит. Хуже всего, когда вместе с нашим больным проживает ребенок, а такое бывало: мать закрылась с дитем в квартире на неделю и никого к себе не пускала. Вызывали милицию. Но случаев недобровольной госпитализации в Сургуте не так много. В 2010 году по решению суда (а принудительная госпитализация происходит только с разрешения этого органа) принудительно в наш стационар попали только два человека. Еще одного привезла скорая. За восемь месяцев этого года по решению суда к нам поступили тоже два человека.
— Предполагаю, что об обострении у этих людей сообщили родственники. А как вы узнаете, если это происходит с одинокими пациентами?
— Мы сами периодически посещаем таких больных, у нас есть социальные медсестры, существует определенный график посещений. Поводом для визита может стать и «прогул» больным нашего учреждения. Порой сталкиваемся, что больной потратил всю пенсию на какую-нибудь ерунду. Сладости или сигареты. Это тоже повод его госпитализировать. Потому что иначе он просто умрет от голода. Многие пациенты этим пользуются. Ну и слава Богу. Издревле такие заведения, как наше, назывались богоугодными или домами призрения. И больным там оказывалась не только лечебная помощь. Давалась возможность выживать. И очень жаль, что до сих пор ни в Сургуте, ни в Сургутском районе нет дома для психохроников. Этим людям лечение уже не поможет, им необходим уход. Дом на триста-четыреста мест нашей территории просто необходим. Мы бы его сразу заселили. Причем полностью. К тому же не стоит забывать о шлейфе, так называемой следовой реакции. Когда в семье случается такое несчастье – кто-то получает психическое расстройство – рушатся карьеры: кто-то ведь должен за ним ухаживать. Мы проводили исследования: люди вынуждены уходить с работы, нередко – престижной, теряют квалификацию. Нанять сиделку для этой категории непросто.
— Вопрос о создании такого социального учреждения кем-то поднимался?
— Все время поднимается. Но надо решать его активнее. Единственный дом психохроника на территории региона есть под Нижневартовском, в Излучинске. Каждый год мы по нескольку человек туда отправляем. Но это проблемы не решает. Как я уже говорил, психохроников в Сургуте гораздо больше. Какое-то время назад мы пытались сделать дом психохроника на базе «Альтернативы», которая, кстати сказать, изначально под эту категорию граждан и задумывалась. А не только под категорию БОМЖ. Сейчас в связи с изменением в законодательстве наши пациенты там находиться не могут.
— Сколько их было и где они сейчас?
— Отделение было на тридцать мест. Сейчас мы вынуждены их содержать в городском ПНД. На местах, которые нужны первичным пациентам. Психохроники постоянно занимают тридцать-сорок процентов койко-мест в ПНД, хотя это уже социальные, а не медицинские больные. Им нужен уход, а не лечение. По поводу количества мест мы находимся в постоянном цейтноте.
— И какова ближайшая перспектива решения этой проблемы?
— Ждем завершения ремонта Дома психохроника в Излучинске. А в Сургуте вопрос не решается вообще. В свое время выходили с этим вопросом на окружной департамент здравоохранения, но конкретных действий не последовало. Сейчас я пытаюсь решить этот вопрос через депутата Тюменской областной думы Сергея Дубровина – недавно он сделал мне по сложившейся ситуации депутатский запрос, я подготовил и передал всеобъемлющую информацию по состоянию на сегодняшний день. Как будет развиваться ситуация, к сожалению, ответить не могу. Очень надеюсь, что сработает. А вообще я считаю, что необходимо строить полноценное загородное учреждение — ПНД, как это принято и сделано во многих городах. С большой прогулочной территорией, чтобы пациенты могли дышать свежим воздухом. В диспансере на ул. Юности такой возможности у них нет. Больные находятся в четырех стенах круглогодично – их некуда выпустить. Психучреждение находится в центре города. Это ли не нонсенс?
— Как так получилось? И вообще, что это за здание?
— Это бывшее общежитие ГПТУ № 17, которое еще в семидесятых годах строили зэки. И внутренний двор для прогулок – это ни что иное как бывшая зона.
— «Украшающий» медучреждение забор – наследство тех времен?
— Нет, его уже по моему заказу делали. Сейчас его необходимо менять на более легкую конструкцию, а территорию – облагородить. Как это сделано, к примеру, вокруг детского отделения. Хотя, с другой стороны, к чему заборы городить, когда в принципе новое здание требуется? Я считаю, что появление такого медучреждения было бы показателем заботы города о своих жителях. Не только больных, но и здоровых. Сейчас много внимания уделяется высоким медицинским технологиям – во всяком случае о них много говорят, а так называемые «низкие» технологии, такие как наши, забыты.
Идеальный вариант психоневрологического диспансера – модульное здание высотностью максимум в два этажа (для безопасности больных) в пригороде. Именно по такому принципу организованы специализированные медучреждения под Томском, Тюменью, Нижневартовском и ряде других городов.
Медицинские учреждения, оказывающие специализированную помощь, подчиняются региональным департаментам здравоохранения. Финансирование Сургутского психоневрологического диспансера осуществляется из бюджета ХМАО-Югры. Решать проблемы медучреждения муниципальная власть не имеет права.
