​Набрал злости

Коллега Анна Богдевич, посмотрев интервью четы Навальных, отметила странную позицию Юлии Навальной, которая не боится возвращаться в страну, где только что чуть не извели мужа. «Она либо безбашенная (как Кремль) и за идею готова лезть на амбразуру. Либо точно знает, что ей нечего бояться в этой стране», — пишет Анна, и кажется, выбирает второе.

Я же вполне склонен поверить в отсутствие башни — пуркуа бы и не па, люди разные бывают, вот и жен декабристов Анне в комментариях припомнили. Мы в принципе разошлись с коллегой в оценке и Юлии, и Алексея, и самого интервью настолько, что захотелось пару слов все-таки по этому поводу сказать.

Собственно, несмотря на множество слабых и спорных мест, на которые с большим удовольствием указали примерно все заинтересованные медиа (бодрый вид Навального в сочетании с его рассказами о том, что ему тяжело даже высчитать свой возраст к 2036 году, спонсорство Зимина, личная встреча с фрау Меркель, приключения бутылочки «Святого источника» etc.), интервью у меня оставило впечатление того, что Навальный таки харизматик.

Да, склочный и где-то даже деспотичный до мелочности (чего стоит только часть интервью, посвященная журналистам с обязательной очередной оплеухой Татьяне Лысовой), в какие-то моменты нечетко выражающий собственные мысли и идеи — но именно в этом довольно нервном интервью он себя вдруг показывает как лидер в некоем агрессивном значении этого слова.

До этого образу Навального чего-то не хватало: он делал расследования, смешно и не очень смешно пикировался с неугодными СМИ, пилил селфи из автозаков и т.п. — вроде харизма есть, а образ не закончен. Теперь понятно, чего не было: злости, спортивной или самой натуральной. Без нее в местной политической борьбе делать нечего — и Навальный, судя по всему, теперь к ней готов.

Но не значит ли это, что он парадоксальным образом встроится в систему? При таком раскладе получается, что в случае президентства завтрашний Навальный мало чем будет отличаться от сегодняшнего Путина — и что тогда? При всех разногласиях вынужден согласиться с Анной Богдевич: вполне вероятно, что идея умного голосования останется актуальна и в прекрасной России будущего.