Достаем потрепанные книжки: новых, видимо, не будет. Умер Владислав Крапивин — пожалуй, последний из детских писателей, чье творчество не вызывает каких-либо сомнений. Каравелла ушла за горизонт, дальше — только цветастые, иногда даже красивые издания, чьи идейно-тематическое содержание, грамматика, даже пунктуация с орфографией вызывают в лучшем случае недоумение.
Это не пустые слова: как-то попросили меня подобрать племяннику книги, чтобы приобщить его к чтению. «Гарри Поттер», на которого лет 10-15 назад просто молились родители, пока неактуален — да и киносерия по книге свое дело сделала, все отсмотрено, Волан-де-Морт повержен, «шрам не болел уже 19 лет, все было хорошо». Со скрипом выбрал Каминского — посмеяться, и Драгунского — посмеяться и подумать. Дальше, думаю, можно дать Крапивина. А кого ж еще?
Часть современных российских авторов, включая неплохих и даже хороших, сегодня занимаются «перепевками» Джоан Роулинг — отсюда все эти Тани Гроттер, Порри Гаттеры и прочая чушь; часть пишет детские детективы, кто-то вообще ушел в книжки-малышки для самых маленьких, полагая, что двустишия про зайчиков и лисичек написать легче всего (спойлер: это как раз самое трудное, удается немногим, заявляю как молодой папаша).
Собственно, за хорошую современную литературу для детей и подростков о них же самих долгое время отдувался едва ли не в одиночку Крапивин — притом что обширная библиография его иссякает где-то в начале двухтысячных.
Понятно, что при чтении нескольких романов подряд очевидно, что писатель упорно разрабатывает одну тему — но какую! Дружба и честь, выбор между тем, как просто, и тем, как правильно, — кажется, все это сегодня потихоньку уходит в область немодного и невостребованного. Но только кажется: уверен, с уходом последнего русского классика детской литературы многие достанут его книги с полок, убедятся в их актуальности.
И будем надеяться, пойдут переиздания наследия. Его и будем подкидывать своим чадам — в надежде на то, что в 140-миллионной стране в какой-то момент появятся новые писатели того же масштаба.
Не больничным, друзья,
Ухожу я от вас коридором.
Ухожу я, товарищи,
Сказочным Млечным путём. (с)