Народный артист России, экс-премьер Большого театра, лауреат множества престижных премий, ректор Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой Николай Цискаридзе посетил Сургут. Артист балета принял участие в открытии фестиваля «Зеленый шум» в Сургутской филармонии, представив своих студентов с третьим актом «Щелкунчика».
Николай Цискаридзе также успел пообщаться с местными журналистами — на встрече побывал корреспондент ИА СИА-ПРЕСС. Известный артист во время пресс-конференции рассказал, почему балету нужно учиться только в Москве и Санкт-Петербурге, где рождаются таланты и как их воспитывать.
О русском балете и отношении к нему на западе
Русский классический балет был, есть и будет самым главным в мире. Весь классический репертуар, который существует в мире — он русский. Это то, что после революции наше государство подарило всеми миру. Я очень часто говорил, что, если бы когда-то кто-то задумался и запатентовал все наши спектакли и музыку — это была бы очередная нефтяная труба.
К сожалению, нашим достояние пользуется весь мир и транжирит его, как угодно.
Никогда никто не сможет с нами сравниться в балетном искусстве. Может в модерне, современном танце нам что-то надо перенимать у запада. Но не в балете и тем более не в образовательной его части.
Я пошутил в США на пресс-конференции — был молодым артистом, наглым. Мне задали вопрос: почему я считаю, что российский балет лучший. Я ответил — потому что у нас балету учат дольше, чем США существует как государство. Это правда (смеется). У нас балетная школа функционирует без перебоев 281 год.
Об обучении творческой специальности
Здесь нет правила. Любой человек, который начинает обучать ребенка, даже у которого есть способности, он берет «кота в мешке». Никто не знает, что с ним произойдет в пубертатный период. Дети очень меняются во время взросления.
Ребенка нужно любить и учить — это все, что педагог может сделать. Все остальное заложено в самом человеке. Иногда берешь чудного, очаровательного, стройного ребенка, а он вырастает в крокодила. И наоборот — очень угловатый, нескладный ребенок может стать писаным красавцем или красавицей.
И не надо забывать, что детские успехи очень часто остаются детскими. Когда дети приходят в школу, я собираю родителей первоклашек и объясняю: «Господа, это учебное заведение. Здесь получают образование. Здесь не делают карьеру». Карьера начинается, когда дети из школы уходят, обнуляя свои детские достижения. Самое страшное в начале творческой профессии остаться ребенком в шортиках с пионерским галстуком, который исполняет что-то милое. Ты должен из ребенка вырасти в серьезного профессионала.
О балетном образовании в провинции
Как говорила Фаина Раневская, талант как прыщик, на ком вскочит — на том вскочит. Талант может проявиться где угодно, но учить балету нужно только в определенных местах. Я скажу не очень хорошую вещь, но я категорический противник обучения где-либо кроме главных образовательных учреждений. Есть пять лучших балетных школ в мире, все они находятся в Санкт-Петербурге и Москве.
Если ребенку изначально неправильно поставить руку или ногу, потом его уже не переучить. Кроме того, очень часто нас воспитывает не только педагог, хотя он безусловно важен, но и стены, улицы, театры, в которые мы ходим.
О собственном опыте преподавания
У меня очень мало времени на преподавание. Я ректор, и в мои обязанности не входит обучение детей. Но я не могу этого не делать, потому что с педагогами мужского классического танца большой дефицит.
Три года назад я взял класс учеников, потому что мне срочно нужно было кем-то заполнить зал. Для этого мне надо каждый раз писать в министерство культуры письмо. Мне разрешают преподавать, потому что это вынужденная мера.
Только в этом году мне разрешили выписать себе премию и указали сумму.
И то что я делал три года (в качестве педагога — прим. ред.) — это мой подарок государству.
Все, что касается преподавания — тонкая и серьезная вещь. Я имею право преподавать только потому что до того, как я стал ректором, я получил образование педагога и был педагогом-репетитором одиннадцать лет.
О слухах про любовь к вышивке
Я никогда не говорил, что снимаю стресс вышивкой. Я рассказывал, что, когда я учился в школе в Советском Союзе, у нас везде был деревянный пол. Хорошая балетная обувь была очень дорогой, а то что выпускало ВТО (Всероссийское театральное общество — прим. ред.) — это были колодки времен инквизиции. И мама не могла позволить мне купить больше двух пар в месяц. Поэтому каждый вечер я штопал — я профессиональный штопальщик.
Но когда я прошел в Большой театр, и обуви стало столько, что можно было завалиться, мне уже не нужно было штопать. Но у меня осталась привычка водить иглой, и я начал вышивать. Да, я могу зарабатывать этим деньги, я умею вышивать так, как мало кто. Но я этим не занимаюсь очень давно.
Если мне надо, я сяду и сделаю это так, что работы можно отправлять на выставку. Вышивка ценится изнанкой, и я умею сделать без узелков.
