Минпромторг в августе этого года расширил список запрещенных к ввозу в Россию импортных медицинских изделий еще на 100 позиций. Ранее список состоял из порядка 66 наименований (постановление правительства №102 от 05.02.15 г. «Об установлении ограничения допуска отдельных видов медицинских изделий, происходящих из иностранных государств, для целей осуществления закупок для обеспечения государственных и муниципальных нужд»). Соответствующий законопроект находится на этапе общественного обсуждения.
В новый список вошли сложные медприборы: дефибрилляторы, инкубаторы интенсивной терапии для новорожденных, передвижные рентгенаппараты, ультразвуковые сканеры, аппараты ИВЛ и так далее. В нем же множество расходных материалов — бинтов, салфеток, тест-полосок для глюкометров. Под запретом и протезы кистей, стоп, грудных желез, трости, противопролежневые матрацы и подушки, костыли, ходунки, антисептики, дезинфицирующие препараты и даже латексные презервативы для УЗИ и профилактики борьбы со СПИДом.
Цель — развить локализацию производств медизделий на территории РФ и сформировать собственное производство высокотехнологичных видов оборудования, доступных для каждого лечебного учреждения.
Полностью ввоз иностранных медизделий в Россию, согласно законопроекту, не запрещен. Под запрет не попадает медпродукция из Белоруссии, Казахстана и Армении или локализованных в России предприятий зарубежных фирм. Если в нашей стране нет аналога, то ввоз таких товаров разрешен.
Помни о смертности
Мнения в медсреде на этот счет разделились: одни готовы выйти «на баррикады», другие не видят никаких проблем.
По мнению помощника главы правительства, бывшего главного санитарного врача РФ Геннадия Онищенко, многие товары могут производиться и в России, а по целому спектру антисептиков и дезпрепаратов наши производители уже могут конкурировать с иностранными.
Насколько тяжко населению страны дастся этот переход, наши Минпромторг и Минздрав не особенно волнует. Хотя в конце мая последний предоставил президенту Путину информацию, что смертность в России, исходя из статистики за первый квартал 2015 года, увеличилась. Глава комитета Госдумы по охране здоровья Сергей Калашников в одном из своих интервью сильно «уколол» Минздрав по этому поводу: «Хуже стало с лекарственным обеспечением. И в целом медобслуживание ухудшилось. Снизились и доступность, и качество медицинской помощи. Самое печальное — кризис нашего здравоохранения углубляется. Хотя Минздрав и напирает на то, что с каждым днем нам все лучше. Увязать рост смертности с неэффективностью своей работы — как самому себя высечь».
Сургут находится в тренде повышения смертности. Согласно данным, опубликованным на сайте администрации города, смертей в первом квартале 2015 года стало на 15 процентов больше, чем за аналогичный период прошлого года, но к полугодию этот показатель «нормализовался» до шести процентов.
Многие медспециалисты по всей России уже бьют тревогу. Так, в фонде помощи «Дети БЭЛА» (дети, страдающие буллезным эпидермолизом, иначе — дети-бабочки) сообщают, что их пациентам требуется до 25 типов разных перевязочных материалов. Использовать российскую марлю, например, вместо иностранной для детей-бабочек нельзя: она махрится, прилипает к ранам и сама превращается в источник заражения.
Еще один представитель сферы здравоохранения, врач-нейрохирург Научного центра неврологии РАМН Алексей Кащеев уже не первый раз высказывается против подобных нововведений: «Мы можем заменить импортные расходники отечественными, но здесь встает вопрос качества. Пациенты спрашивают у меня, при помощи каких средств и инструментов я их буду лечить. Они тоже понимают, что импортное лучше, а я и не могу скрывать. При использовании иностранных расходных материалов риск нагноения равен 0,1 процента, а в случае с нашими — один процент. И я не могу потом объяснить людям, попавшим в этот процент, что проблема возникла из-за нашей политики».
Спасибо, что ещё живой
Совсем недавно член общественного совета Минздрава Алексей Старченко одному из федеральных СМИ сообщил, что за лето 2015 года появилось множество жалоб от ВИЧ-инфицированных людей на неэффективность российских аналогов медпрепаратов. Жалобы поступают в Московский городской центр профилактики и борьбы со СПИДом. Организация полностью перешла на закупку иркутских препаратов. «Мы уже получили десятки заявлений о том, что их пьют как воду. Люди отметили и побочные эффекты, но самое главное именно то, что они неэффективны. Начали возникать инфекции — например, герпес. Это иллюстрация бездействия препарата. Это катастрофа», — возмущается член общественного совета.
Однако заведующая амбулаторно-поликлиническим отделением Сургутского центра «Анти-СПИД» Наталья Меньшикова в разговоре с «Новым Городом» усомнилась в словах столичного эксперта: «Эта ситуация в Москве — возможно, фальсификация. Побочные действия есть как у отечественных, так и у импортных препаратов. Сейчас в нашем центре достаточно и тех, и других. Перед поставкой они обязательно проходят апробацию — по-другому просто нельзя выйти на рынок. У нас много российских лекарств, включенных в схему лечения пациентов. Вот, например, «Зиаген» вместо импортного «Абакавира». И мы видим положительный результат. Невозможно сказать, что отечественное хуже».
Редакция «НГ» задала вопросы по поводу импортозамещения другим нашим сургутским учреждениям здравоохранения. Ответы специалистов оказались в большинстве случаев схожими: особых изменений не замечено, все в норме.
Так, в Сургутской городской стоматологической поликлинике № 1, как и в центре «Анти-СПИД», уже давно работают с отечественными материалами. Заместитель главврача по медицинской части Надежда Боженюк рассказывает, что ее больше беспокоит реакция пациентов: «У нас есть импортное оборудование и в детской, и во взрослой поликлиниках. Обновлять его в ближайшее время нет необходимости. Часть расходных материалов и анестетики у нас тоже зарубежные, но конкретно на них запрета нет. Зато физиоаппараты у нас всегда были российские. Помимо этого есть и другие приборы, аппараты и расходники, которые исторически мы тоже покупаем у отечественных фирм. В этой ситуации для нас ничего нового нет. Вообще, картина у нас в стоматологии относительно благополучная. Стоит ли нагнетать ситуацию? Даже из-за пациентов — они же будут в растерянности…»
Директор частной стоматологии «Мастер Дент» Татьяна Дубневская также не видит особой разницы, хотя изначально ее немного испугало такое нововведение: «У нас со вступлением в силу 102-го постановления ничего не поменялось. Поначалу мы, конечно, начали закупать все необходимое в больших количествах, но потом вернулись к старым объемам. Мы работаем через посредников. Ни разу не было такого, чтобы нам они сообщили о том, что чего-то в наличии нет или заказ невозможен. Цены вот только подскочили, когда валюта подорожала, но потом все снова вернулось в норму».
А вот заместитель главврача по организационно-методической работе Городской клинической поликлиники № 2 Татьяна Чучалина считает, что дело не в месте происхождения изделия или оборудования, а в квалификации персонала, работающего с ними: «Наше учреждение работает с расходными материалами, дезсредствами, перевязочным материалом, одноразовым мединструментарием (шприцы, системы, гинекологические наборы) российского производителя. И эти товары не уступают по качеству импортным аналогам. Мы считаем, что определенной гарантией качества медпомощи является квалификация специалистов, а не место производства расходников и медикаментов».
А специалисты СОКБ просто более внимательно изучают характеристики и иные показатели при закупке, в остальном также не переживая из-за происходящих изменений. Замглавврача по экономическим вопросам Сургутской окружной клинической больницы Светлана Пономаренко ответила на запрос «НГ» так: «Мы активно используем медизделия российского производства. Успешно эксплуатируются, например, центральные мониторные станции, предназначенные для централизованного наблюдения за состоянием параметров жизнедеятельности пациента, операционный блок оснащен коагуляторами, также используются функциональные кровати. В целом по итогам закупок 2015 года можем ответить, что введение этого постановления не повлияло на деятельность нашего учреждения».
В Сургутской клинической травматологической больнице, по словам замглавврача по нейрохирургии Андрея Матвеева, большая часть медоборудования импортная, но делать какие-либо выводы об отечественных аналогах он не может, так как не сталкивался с ними в работе: «Основная часть оборудования, в том числе диагностического (компьютерный томограф, аппараты УЗИ, рентгенаппараты и пр.) в клинике — иностранного производства. Сейчас при выполнении различных высокотехнологичных операций наши врачи активно используют медицинские изделия — имплантируемые конструкции, комплектующие к ним, инструментарий, произведенные в зарубежных странах». Но затем Матвеев сделал ценное замечание: «Что касается применения отечественных аналогов, то я уверен, что их практическое использование целесообразно при том условии, что они будут надлежащего качества, соответствовать современным требованиям лечебного процесса и обеспечат достижение высокого уровня качества жизни пациентов».
Выживем — увидим
Мнение независимых экспертов с ответами представителей государственных медучреждений совпали, но они, в отличие от зависимых от власти коллег, все-таки предположили, чем может в перспективе обернуться ситуация с импортозамещением. Так, директор ЛДЦ «Наджа» Павел Свазян не ожидает особых изменений — ни негативных, ни положительных. Но он предполагает, что «возможны перебои в поставках расходных материалов, и прежде всего это касается реагентов для проведения лабораторных исследований». «Не секрет, что многие лечебно-профилактические учреждения уже давно используют в работе импортные автоматизированные системы закрытого типа для постановки анализов, и запрет на покупку таких позиций может повлиять на их работу, — продолжает Свазян. — Зато что касается оборудования, то ничего страшного для потребителя это не несет». По его мнению, главное — «грамотное и своевременное приобретение аналогов российского происхождения».
Врач-терапевт высшей категории и научный журналист Алексей Водовозов в комментарии «НГ» отметил, что все относительно: «Все зависит от того, что именно попадет под запрет. В некоторых случаях — ничего страшного, а в других — ужас-ужас из того самого анекдота. Сложно ответить однозначно. Скажем, анестезиологов заставляют закупить какой-нибудь РО-6 вместо нормального аппарата ИВЛ. Это плохо. Но если реально заставляют, и нет никаких обходных путей. Хотя что-то мне подсказывает, что они будут...»
Единственные из местных, кто уже столкнулся (или просто не побоялся об этом объявить, несмотря на определенную политическую конъюнктуру) с негативными последствиями постановления, — специалисты нашего роддома. Начальник отдела медицинской техники Сургутского клинического перинатального центра Виктор Белов отметил, что отечественные производители стали использовать нововведение в свою пользу, завышая цены вместо улучшения качества своей продукции: «В отдельных случаях стала проявляться недобросовестная конкуренция отечественных производителей. Проявляется она в необоснованном существенном завышении цены — некоторые отечественные медизделия стали стоить как импортные, а иногда и дороже, при этом качество их не изменилось. Также недостоверные сведения о предлагаемых к поставке изделиях, предоставляемых участниками закупок, являются одной из главных проблем. Затруднительно, а часто просто невозможно без спецэкспертиз доказать несоответствие полученного товара аукционной документации». В целом пациентам роддома беспокоиться не о чем. По словам Белова, «значительная часть высокотехнологичного оборудования для акушерства, гинекологии, реанимации и выхаживания новорожденных, лабораторной и функциональной диагностики производится только за рубежом и не имеет отечественных аналогов».
Судя по успокаивающим заявлениям главных сургутских медучреждений, на их «запасе прочности» — уже закупленной высокотехнологичной технике — можно еще какое-то время поддерживать неплохой уровень здравоохранения. Но если разговор о «медицинских контрсанкциях» продолжится на серьезном уровне, и реальные запреты на ввоз препаратов и техники продлятся в течение хотя бы пяти лет, тогда, вероятно, мнения даже очень патриотичных медиков изменятся в другую сторону. Едва ли кому-то будет приятно возвращение к ситуации, когда на любую жалобу прописывают зеленку и клизму. Впрочем, и высшее руководство государства, кажется, начинает понимать, что одно дело — хамон и сыр, а другое — здоровье и жизнь людей. Ответственный за «либеральную мягкость» в российской власти премьер-министр Дмитрий Медведев уже заявил, что пока отказываться от импортной медтехники не планируется — по крайней мере, пока у нас не появятся доступные по цене отечественные аналоги хорошего качества.
Кстати: Аппарат ИВЛ (искусственной вентиляции легких) был изобретен американским врачом Филиппом Дринкером в 1928 году. Аппарат назывался Iron lung. Изначально ИВЛ применялась только для оживления младенцев, родившихся в асфиксии, реже — внезапно умерших людей или для поддержания жизни при внезапном прекращении самостоятельного дыхания.
