Опус дембеля, или 99 наблюдений очевидца об устройстве современной российской армии. Часть III

Мы продолжаем публикацию «Опуса дембеля, или 99 наблюдений очевидца об устройстве современной российской армии», написанном выпускником кафедры журналистики СурГПУ. Предыдущая часть — здесь.

25. В Чебаркуле впервые почувствовал на себе всю неорганизованность российской армии. От лагеря до места работ – 8 километров. Практически всегда мы этот путь преодолевали пешком. Уходили, когда еще темно, приходили, когда уже темно. Лопату на плечо – и пошел. Пока дойдешь, успеваешь основательно вспотеть. Даже если были свободные «Уралы», возили нас редко.

26. Сначала копали огроменные окопы под танки на протяжении двух-трех дней. И все это для того, чтобы потом прикатил экскаватор и доделал всю работу за 20 минут.

27. Часто случалось и так, что один офицер дает указания по работе, а потом, через полдня, подходит другой и говорит делать совершенно по другому. Этот бедный окоп мы копали две недели, от рассвета до заката. И все равно еле успели. Две недели изнуряющих работ на морозе – для того, чтобы артиллеристы поиграли в войнушку пару часов. Потом комбат поблагодарил нас, сказал что мы заслужили поощрение. В итоге перед тем, как уехать с чебаркульского полигона, на месте лагеря наша рота еще и убралась за всеми.

Неорганизованность и раздолбайство – бич российской армии. Красивые видеозаписи армейских учений по телевизору – просто пыль в глаза тем, кто никогда в этой каше не варился.

Дальше речь пойдет об устройстве армии на бытовом уровне.

28. В окружающей обстановке царит мат-перемат. На высоком слоге общаются все – от самого последнего срочника до командира бригады. Если ты пришел в армию высококультурным юношей – не беспокойся, это ненадолго.

29. Весь армейский срок легко делится на периоды. Есть летний учебный период – с начала лета до середины осени. Зимний учебный – с начала зимы до середины весны. Остальное время – подготовка к этим учебным периодам (включает в себя перевод техники на летний или зимний периоды эксплуатации и повсеместное воровство материального имущества друг у друга).

30. Воровство в армии повсюду и везде. От него не скрыться, можно с ним только худо-бедно бороться. У тебя появился новый тюбик зубной пасты? Раздобыл полный комплект шевронов на форму? Не дай бог, зарядку для телефона в тумбочке оставил? Скоро все это окажется у соседа. Своровать конфетку – это милое дело. У меня за год что только не воровали – сразу вспоминается зимний бушлат(!), который еще подписали замазкой и упорно доказывали на протяжении получаса, что это не мой. Но я-то подписал его еще раньше, в укромном месте.

31. Пик воровской деятельности приходится на период подготовки к учебным выездам. Тогда по всей части обчищаются стройки, подвалы и чердаки. Регулярно пропадают стройматериалы, хозяйственные предметы и другое материальное имущество. Нередки случаи вскрытия подвалов, набитых всяким добром. Чем раньше начнешь готовиться, тем лучше: тебе достанутся лучшие доски, гвозди и даже палатку у соседа отберешь.

32.Прошли времена, когда сослуживцы по любому поводу бросались друг на друга с кулаками. Сейчас каждый фингал гарантирует повышенное внимание и дальнейшее неизбежное разбирательство военной прокуратуры. Офицеры стараются каждый случай замять, проводя воспитательные беседы и придумывая для объяснительных совершенно невероятные истории, как этот злополучный синяк был получен.

33. У некоторых срочников в армии есть уникальные должности. Например, есть «писарь». Работает в канцелярии, пишет, печатает, в жизни роты может не участвовать вообще. Пьет кофе, ночами не спит. Кто такой «каптер», знают все. Следит за своей комнаткой, выдает и забирает вещи, отвечает за имущество. На занятия и рабочки не привлекается. Я помню, у нас в роте даже были два «аккумуляторщика». За полгода я с ними виделся раза три-четыре. Обитают на полигоне, живут в аккумуляторной, вся их деятельность связана, соответственно, с аккумуляторами. Больше ничем не занимаются.

34. В подразделениях регулярно проводятся поборы с целью пополнить «ротную кассу». Все стараются денег не давать, а что-нибудь придумать. Например, заблокировать зарплатную карточку. Или «потерять» ее. А сами деньги уходят на что попало. От дорогущей краски для шкафчиков до бутылочки виски для офицера.

35. Часто, чтобы закрыть отчетность и не получить по голове на очередном разборе полетов офицеры тратят свои собственные кровные деньги. Закупить топливо в парк боевых машин, организовать информационный стенд или забить тумбочку дневального нужными предметами, типа касок или флажков.

36. В армии — казалось бы передовой государственной структуре, очень туго с обеспеченностью и с техническими новшествами. По телевизору показывают новейшие военно-технические разработки, а будничные реалии печальны: крыши протекают, трубы не греют, в канцеляриях стоят самые убогие компьютеры, которые вы только можете себе представить. Найти во всей части работающий цветной принтер – огромная проблема. А обычные принтеры ломаются с частотой 3-4 раза в месяц. Еще хуже дела обстоят с розетками. Две (!) розетки на 150 человек – это норма.

37. Однако кое-где технический прогресс все же добрался до армии. В штаб бригады регулярно отсылаются так называемых «фотоотчеты». Это своеобразные сводки с полей, наглядная демонстрация того, что приказы выполняются, недостатки исправляются, а занятия проводятся. Однако никого не волнует, что 95% этих фотографий – постановочные. Чаще всего офицеры фотографируют пару солдат в разных позах: вот он бежит, вот стреляет, а вот в окопе сидит. Фотоотчет готов – отправляйте! И ведь раньше, еще лет десять назад, обходились без этой ерунды.

38. Если подразделение выезжает на учения, то личный состав, как правило, обеспечивается армейскими сухими пайками. По идее, один паек составляет суточный рацион солдата. Но практически всегда ушлые прапорщики выдают по одному пайку на троих. Вертись, как хочешь. А сами пайки бывают аж семи видов. Седьмой вид – «офицерский», самый крутой и питательный.

Предыдущие части: I часть, II часть.

Продолжение: Часть IV.