После того, как отпишешь редакционный материал, иногда остаются «лишние» мысли. Особенно, когда организация мероприятия более интересна, чем, собственно, сама его цель. Примерно так получилось с моими впечатлениями от посещения исправительной колонии.
Итак, еду на официальное мероприятие в места «не столь отдаленные», на такси. Район промзоны, очень много каких-то складов, каких-то ведомственных баз, промышленных фирм. Едва минуем ул. Островского, как упираемся в какие-то ворота. Но это не ул. Трудовая, которую мы ищем. Таксист начинает вертеть карту, а я верчу головой по сторонам. Рядом резко паркуется девушка на маленькой машинке. Выпрыгивает из нее на мороз в коротенькой шубке и силится открыть багажник. Затем вытягивает из него «бабскую» тележку, на которой обычно возят сумки или почту, затем тащит из багажника зеленый мешок, чем-то набитый и завязанный веревкой. Семеня каблуками по снегу, тащит эту тележку к высокому крыльцу, исчезает за тяжелой дверью. «Странный какой-то курьер, и доставка какая-то странная», – не догоняю я.
Таксист тем временем разворачивается – нам, оказывается, чуть дальше. Находим нужный адрес с высокими заборами, таксист безжалостно высаживает меня возле шлагбаума, так как машину дальше не пустят. А я мечусь на морозе, решаю забежать в ближайшую будку. Вероятно, это проходная, а там уже собрались журналисты. Забегаю – действительно, с десяток людей. Вглядываюсь в лица – понимаю, что это не журы. Опускаю глаза, и вижу у всех такие же мешки на каталках… Здесь передают на зону передачки…
Само мероприятие проходило в актовом зале УФСИН, оно было посвящено трудоустройству заключённых и освободившихся. С десяток предпринимателей, а также представителей различных окружных организаций не поленились приехать в сургутскую колонию, чтобы пообщаться на эту тему. Это похвально. Им предлагают активно сотрудничать с ИК округа, арендовать цеховые помещения, заказывать изготовление различной продукции. Мне показалось, что некоторые из них были настроены скептически. Мол, сколько ж это заморочек с документами! А если зэк что-то сломает, а сможет ли переквалифицироваться из закройщика трусов в специалиста по шитью штор, например? Но некоторая продукция (не трусы, конечно, а шахматы, нарды, портреты) заинтересовала. Но все-таки потом предприниматели высказали свои сомнения.
После официальной части нас, порядка 30 зевак, повели на экскурсию в цеха. «Сегодня мы идем на исключительные меры, чтобы запустить вас сразу группой через ворота», – объясняет начальник колонии. Мы заходим, нас пересчитывают. «Главное, чтобы больше не вышло», – кто-то шутит. Я следом думаю: «И меньше тоже». Все-таки не в зоопарк идем. Хотя, честно, говоря, чем-то очень похоже. Мы идем рассматривать тех, кто находится в заключении.
Сразу за воротами первый предмет любопытных глаз, с лопатой, в черной фуфайке с «табличкой» на груди, валенках и ушанке – все как в кино. Мы рассматриваем его, а он нас – дамы в шубах мужчины во френчах, с барсетками. Мы заходим в первый цех, деревообрабатывающий, там трудятся, не поднимая глаз, совсем молодые ребята. Все лысые, в черном. Им то ли велено не смотреть по сторонам, то ли стыдно, то ли просто неприятно. Я, подумав об этом, никого не допытываю. От сотрудников колонии узнаю, что большинство сидит за сбыт наркотиков. Есть и грабеж, есть и пьяная драка.
Но долго делать вид, что тебе безразличны взгляды гостей невозможно – осужденные в ответ рассматривают нас. Я мельком представляю, что вдруг кто-то из них решит отчаянно бежать или, например, кинется к нам с криками: «Спасите, меня подставили! Меня здесь бьют!» Ведь только недавно прочитала где-то, что заключенный сбежал из колонии, выбив пять (!) кирпичей в стене.
Но ничего из ряда вон не происходит. Мы ходим из цеха в цех по большой территории, мерзнем. Почему-то в голову приходит мысль, что морозом можно убить. Достаточно выставить на пару часов раздетого за дверь… Отвлекает еще одна мысль не по теме, когда вижу цех «СТО». Вспоминаю, что в новом ресурсном центре профессионального колледжа тоже была СТО. Я еще тогда подумала: как удобно, наверное, сотрудникам центра машины тут на халяву ремонтировать! Вроде бы и учение, и себе хорошо.
Спрашиваю, получают ли осужденные деньги за труд. Оказывается да. Перечисляют на карточку, правда, сущие копейки. И то, если верить на слово. Если все официально, например, по контракту с большим предприятием, то, скорее всего – да. Только вот почему так мало, порядка пяти тысяч рублей в месяц? Интересуюсь у самих работодателей, приводят массу причин. Но для меня суть проблемы трудоустройства зеков, бывших зеков именно в этом. А точнее в том, что подсказал мне один предприниматель, который тесно с таким контингентом работает:
– Пока он здесь, на зоне, он будет на меня работать, т.к. делать больше нечего. Но у него уже четвертая ходка за наркотики. Он держал в руках большие деньги, которые «добыл» за один вечер! Он по жизни авантюрист, а не трудяга. Плюс – то, что он видит здесь, не настраивает его на рабочий лад. Когда он увидит ту получку? А за сигареты, чифирь, еду можно эти нарды отдать «кому надо» и радоваться…
То, что окружные власти обратили внимание на эту проблему – это очень важно. Но как все-таки не просто создать условия, а перевоспитать? Знакомая рассказывала, что сын ее сотрудницы сидит за изнасилование. «Ряху отъел, мобильник крутой, какие-то дела проворачивает, а мать все туда тащит». Что там с перевоспитанием – не в курсе. Определено, труд облагораживает, но вот как привить к нему вкус, кнутом или пряником?
Лишать свободы, но не лишать человеческого достоинства.