Касается каждого

Спросила, сколько ЧП в военных частях случилось в этом году. Женщина кивнула в сторону висящей на стене карты России: она буквально усеяна флажками, каждый из которых говорит о солдатской трагедии.

Одному неудачно провели операцию, другого жестоко избили и выкинули за пределы части с множественными переломами и так далее. Наталья вспомнила и про личную трагедию, с которой началась ее правозащитная деятельность. Сын чудом выжил после армии: из его желудка вытащили несколько иголок, последствия побоев и издевательств лечили не один месяц. Причем издевались над ним офицеры. Наталье удалось добиться серьезного уголовного наказания: одного посадили на девять лет, другого на восемь. Но это редкий случай, признается солдатская мать, чаще провинившихся офицеров просто перекидывают в другую часть — и все.

Поговорив, мы поехали во двор, где жил погибший солдат-­срочник Артем Быков, чтобы узнать, не нужна ли родственникам помощь комитета солдатских матерей. По пути разговорились с таксистом. Молодой мужчина, услышав о случившемся, задумался, а потом сказал, что во время его службы в Уссурийске умирали все больше по собственной глупости: сбегали в город и на обратном пути погибали под колесами поезда, а один солдат неудачно выстрелил из миномета. Правда, вспомнил парень, был случай, когда виновным оказался офицер. Во время подготовки к показательным выступлениям он не рассчитал мощность взрывчатки — солдат­-срочник погиб у всех на глазах. 

Подъехали во двор, где жил Артем, и к Наталье Мирошниковой сразу же подошла женщина, которой солдатская мать когда-­то тоже помогла спасти сына от издевательств в армии.

По пути домой я вспомнила трагические истории, через которые пришлось пройти в армии моим знакомым. Есть, конечно, и те, кто отслужил вполне благополучно, но больше других — со своей армейской трагедией. 

При этом слова «армия» и «реформа» в последние годы стали практически неразделимы. Престиж и силу армии как только не повышали и не приумножали. Пытались сделать ставку на контрактников, но таковых оказалось слишком мало, чтобы перекрыть военные дефициты. Сшили форму от Юдашкина, но после этого, говорит председатель комитета солдатских матерей, призывники начали массово болеть воспалением легких. Поняв, что престиж не растет, а сила не множится, правительство решило пойти по другому пути — просто минимизировать зло. Срок службы сократить вдвое, время на сон и обед увеличить. Однако и после этого, по словам Натальи Мирошниковой, обращений с жалобами на неуставные отношения, несчастные случаи и банальную житейскую глупость меньше не стало. Самая безобидная история этого года — это потеря пьяным офицером документов своих подопечных. С каждым днем «тревожных флажков» на карте становится все больше.

Можно было не пересказывать услышанное за полтора часа, но когда выкладываешь факты «в длину», становится понятно, что это касается каждого. По сути, российская армия, терпящая бесконечные неудачные реформы, офицеров-­самодуров и повсеместное разгильдяйство, ведет бой против самой себя.